Йен хмуро смотрел на своего брата со свирепостью варвара.

— Тебе не нож нужен. Тебе нужно свою голову проверить.

Шон фыркнул в сторону своего брата, а затем принялся за ее блузку. Очевидно, у него не было намерений позволять ей раздеться должным образом.

— Черт возьми, Шон, мне нравится эта блузка!

Грейс вся съежилась, пока Шон разрезал материал на плечах и рукавах.

Его голубые глаза буквально буравили насквозь, когда он отбросил блузку и принялся резать на куски бюстгальтер, избавляя ее от него. Грейс была обнажена по пояс, не имея возможности хоть как-то прикрыться. Сквозь ее тело прошла вспышка жара, едва она осознала, где именно сейчас находится — в личной темнице. Шон не солгал насчет этого. На стене висел большой крест в форме буквы X c кожаными фиксаторами. Грейс порылась в памяти.

«Андреевский крест», — вспомнила она название.

Когда Шон вносил ее внутрь, Грейс мельком видела большую кровать и стену со всевозможными паддлами, стеками, плетками, кнутами, фиксаторами и прочими приспособлениями для бондажа. Он действительно жил в том мире, о котором она только читала. Шон спустил юбку с ее бедер, но воспользовался ножом, чтобы распороть по бокам трусики-бикини.

— Это было так необходимо? — спросила Грейс, не сомневаясь, что он легко мог бы снять ее трусики вместе с юбкой.

— Они тебе больше не понадобятся.

Шон взял полотенце у своего брата и начал вытирать ее. Хоть он тоже промок так, что на нем не осталось ни одной сухой ниточки, но все же предпочел сначала позаботиться о ней. Грейс знала, что ей следовало бы выплюнуть свое стоп-слово, но она не могла. Стоит ей только произнести это одно-единственное слово, и все будет кончено. С Шоном будет покончено. И он больше никогда к ней не прикоснется.

Йен стоял в дальнем конце комнаты, как будто существовала черта, которую он попросту не хотел пересекать.

— Ты вообще о чем-нибудь думаешь, Шон? Блэк скоро будет здесь. Нам нужно отвести ее в комнату для допросов.

Вдруг Грейс показалось, что Шон стал на несколько сантиметров выше.

— Ты указываешь мне, что делать с моей сабой?

Поняв, что Йен не собирается подходить к нему, Шон сам направился в сторону брата. Он подошел вплотную к Йену, встав с ним нос к носу.

— Ну кто-то же должен. Не похоже, что ты в состоянии с ней справиться.

Грейс была сыта по горло Йеном. Она могла злиться на Шона, но видит Бог, ее уже тошнило от того, что другие люди суют свой нос в их личные дела. Это касалось только их двоих. Мало того, что она стояла здесь вся продрогшая от холода, в чем мать родила, так еще и перед совершенно незнакомыми людьми. Еще не хватало, чтобы Шон и Йен начали выяснять отношения.

— У него все под контролем. Так что выметайся.

Глаза Йена расширились, а грудь выпятилась. Шон решительно встал между ними.

— Даже не думай. Она не твоя, а значит у тебя нет права ее наказывать. Ты слышал ее… Грейс, он беспокоится за тебя. Скажи ему, как ты меня называешь.

— Прямо сейчас я по большей части называю тебя мудаком.

Шон зарычал.

Грейс хотела как можно быстрее покончить с этим. Чем скорее Йен уйдет отсюда, тем скорее она перестанет светить перед ним всеми своими прелестями.

— Хорошо, хорошо… Сэр, Мастер. В любом случае, это только между нами.

Йен покачал головой.

— У тебя есть один час. Не больше. Пойдем, Ева.

Он направился к выходу из темницы, даже не оглянувшись на женщину, которую назвал Евой. Не похоже, чтобы у этих двоих были интимные отношения, хотя и казалось, что блондинка чувствовала себя вполне комфортно находясь в темнице. Прежде чем дверь за ними закрылась, Ева повернула голову и улыбнулась Грейс, показав ей поднятые вверх большие пальцы обеих рук.

Шон повернулся к ней.

— Ты снова манипулируешь мной.

Грейс потянула за кожаный ремень, но он не поддавался.

— Снова? Я? Манипулирую тобой? По-моему, все как раз наоборот, Шон.

— А разве нет? — он стянул с себя рубашку, и выглядел теперь гораздо спокойнее, чем раньше. — Ты злишься из-за моего обмана. Злишься, что я тебя поймал. Хочешь, чтобы я разозлился так же сильно, как и ты, и взял тебя без всякой доброты, и тогда ты сможешь возненавидеть меня.

— С чего ты взял, что я все еще не испытываю к тебе ненависти?

Грейс очень боялась, что так оно и было. Очень может быть, что она пыталась сделать именно то, о чем он говорил.

— Что ж, начнем с того, что ты встала на мою защиту. Не говоря уже о том, что мы находимся здесь. Хоть ты и злишься, но все же понимаешь, что это касается лишь нас двоих. В этих отношениях нет места никому другому.

Шон взял полотенце. Грейс сдержала вздох, когда он принялся растирать им ее тело. Он начал с ее вытянутых над головой рук.

— Нет у нас никаких отношений, Шон. Есть только куча лжи, которую ты мне наплел.