Шон закрыл на секунду глаза, как будто эти слова причинили ему боль. Он был потрясающим актером, но теперь она хотя бы знала об этом.

— Если это то, что тебе нужно… Считай до двадцати, саба.

Стек огненной дугой прошелся по ее ягодицам, лизнув кожу. Первый же удар заставил Грейс задохнуться. Задница горела от боли, а затем под кожей начало растекаться тепло.

— Не слышу отсчета, Грейс, — тяжело произнес он, и как-то даже устало.

— Один.

В тот же миг стек снова опустился, и звук разнесся по комнате подобно раскату грома. Она уронила голову вперед, когда на ее зад обрушился второй удар. От накатывающихся слез у нее перед глазами все поплыло.

— Два.

Она всю жизнь гадала — каково это. Всегда мечтала об этом. Грейс знала, что это извращение, но что-то в том, как обжигающая боль превращалась в приятный жар, а жар — в удовольствие, заставляло ее чувствовать себя свободной. Это было именно то, что она искала. И дело тут было вовсе не в боли. Речь шла о доверии. О способности доверять другому человеку настолько, чтобы полностью отдать себя в его власть. В таком случае не нужно было ни думать, ни беспокоиться. Все, что тебе позволялось — это чувствовать.

Шон идеально выдерживал ритм. Казалось, он точно знал, что ей нужно, и Грейс, как это ни странно, была ему благодарна. Она столько лет прожила, подавляя свои потребности, но сейчас позволила себе быть собой. Грейс начала чувствовать, что ее сознание куда-то уплывает.

— Пять, — произнесла она, когда последовал пятый удар, и стиснула зубы, давая возможность жару полностью разлиться по телу.

Стек раз за разом жалил ее плоть. Грейс продолжала считать вслух: «Десять, одиннадцать, двенадцать…». Ее собственный голос звучал словно издалека, как если бы это говорила вовсе не она. Теперь она была в месте, где ничто не имело значения, кроме этого сладостного тепла и прилива возбуждения, которые заставляли ее киску пульсировать. Мир вокруг медленно исчезал, все тревоги и заботы ушли, и сейчас Грейс могла сосредоточиться на чувствах.

— Девятнадцать.

Она слегка запаниковала, поняв, что вот-вот лишится своего убежища. Еще один удар, и ей придется спуститься с небес на землю. Всего один, и она снова останется в одиночестве. Стек опустился на ее зад, но она не смогла заставить себя произнести «двадцать». Не могла назвать ему это последнее число, которое ознаменовало конец всему, что между ними было.

Шон не стал этого дожидаться. Грейс услышала, как стек ударился об пол, и почувствовала, как его ладони заскользили по ее пылающей попе.

Его рот прижался к изгибу у основания ее позвоночника, и это было слишком приятно, чтобы сопротивляться. Он начал вести дорожку из поцелуев по всей ее спине. Когда Шон добрался до загривка, то стал водить губами по задней части ее шеи. Он прижал Грейс к своему телу, обхватил ладонями ее грудь, а член расположил в расщелине между ягодиц. Он принялся посасывать мочки ее ушей, ласкать их языком и дразняще покусывать.

— Ты нужна мне, Грейс.

Шон стал пощипывать ей соски, и это ощущение заставило ее застонать. Он потерся о нее своим членом.

— Ты так сильно мне нужна.

Шон провел руками вниз по ее телу, а затем просунул ладонь между ее бедер.

— Ты такая мокрая. Такая влажная для меня.

Его пальцы легко проскользнули в киску. Грейс вся истекала влагой. Клитор подрагивал при каждом движении его руки. Он трахал ее одним пальцем, вжимаясь членом между половинок ее попки.

И бороться с ним было выше ее сил. Она хотела его. Хотела соединиться с ним в последний раз. Грейс запротестовала, когда его пальцы покинули ее киску, за что и получила маленькую эротическую пытку — он укусил ее за ушко. Этот мужчина знал, сколько боли можно причинить. И точно знал, как заставить ее чувствовать. Шон так глубоко проник в ее сердце, как она и представить себе не могла, но он не испытывал к ней тех же чувств.

Грейс знала, что никогда не найдет другого такого мужчину, как Шон Таггарт. Равно как и то, что будет скучать по нему всю оставшуюся жизнь, даже несмотря на все, что он сделал.

Он снял ее связанные руки с крюка над головой. Через мгновение ремень исчез, и она была свободна. Шон провел своими сильными пальцами по ее рукам, убеждаясь, что у нее не нарушилось кровообращение. Закончив, он притянул ее к себе. Его великолепное лицо было таким серьезным. Грейс с трудом верилось, что для него это всего лишь игра.

— Я… я буду защищать тебя.

— Но ты не доверяешь мне, — промолвила она, и это был не вопрос. Грейс знала ответ. Это знание оказалось горькой пилюлей, но она проглотила ее.

Его челюсть напряглась, а руки крепче сжались вокруг ее.

— Все будет хорошо. Я позабочусь о тебе.

Он склонился к ней и накрыл ее рот своим. Шон лизнул кончиком языка линию ее сомкнутых губ, требуя проникновения, а затем принялся облизывать их так, словно они были изысканным десертом. Под его напором Грейс разомкнула уста. Она знала, что должна сопротивляться, но не могла. Ей хотелось провести с ним еще одно, последнее мгновение. После этого она останется одна, и только воспоминания о нем будут согревать ее холодными одинокими ночами. Грейс позволила своим рукам обвиться вокруг него, когда он поднял ее.