Шрифт:
У Михаила все внутри замерло, и он хмуро посмотрел на девушку.
– У меня никого кроме тебя нет, о чем ты говоришь?
– Я видела вас с ней на пустыре, – малышка тяжело сглотнула ком в горле. – Вы целовались.
Брови Воронова сошлись в переносице, а сам он выпрямился.
– Ты была там, – кивнул он.
– Была и все видела. Зачем… зачем тебе такая сложная комбинация? Мог бы просто прогнать меня, а не устраивать шоу.
– Какое еще к черту шоу? – не понял мужчина. – О чем ты вообще говоришь?
Вера отвела взгляд и вышла из ванной.
Воронов вздохнул, подобрал свои трусы, надел их и вышел следом.
–Хочешь сказать, что ты не имеешь к моему похищению никакого отношения? – спросила девушка, стоя у плиты и ставя на чайник, когда Михаил оказался за ее спиной.
– Нет, не имею, – ответил он, опираясь плечом о дверной проем. – Все это сложно объяснить.
– Сложно? – Вера обернулась, и в ее глазах блеснули слезы. – Объяснить не сложно! Это мне сложно было не сойти с ума!..
– Вера, – мужчина подошел и хотел обнять ее, но девушка отвернулась и дернулась.
– Либо рассказывай, либо убирайся и больше не возвращайся, – твердо сказала она. – Решай.
Михаил опустил голову, задумался.
Говорить ей всего нельзя, слишком рискованно. Тогда как быть?
– Послушай, – он коснулся ладонью ее лица, и Вера подняла на него глаза. – Я не причастен к твоему похищению. Есть люди, которые… шантажировали меня тобой. Я не могу сказать больше. А та женщина… она из моего прошлого, но между нами ничего нет. Тот поцелуй ничего не значит.
– Из твоего прошлого? – она приподняла бровь. – Это что же у тебя за прошлое такое?
Нет, это все же сложнее, чем он думал.
– Послушай, Вера, – Воронов устало вздохнул. – Я не всегда был беззаботным бизнесменом, ясно? Я работал на правительство и сейчас… тоже работаю. Это долгая и запутанная история. Я обещаю, что когда-нибудь все расскажу, но не сейчас…
Чайник на плите засвистел, и мужчина протянул руку, выключая плиту.
– На правительство? – переспросила Вера недоверчиво. – Ты не мог придумать что-то более правдоподобное?
Не поверила.
Бл*дь, а чего он еще ожидал?
– Я не придумывал. Я действительно работаю на Контору. Подробности тебе знать ни к чему. Я просто, – Михаил запнулся. – Я просто хочу, чтобы ты мне поверила и подождала немного, пока я не разберусь с проблемами.
Вера фыркнула и отстранилась.
– Зачем мне ждать? Какой в этом смысл?
– А разве его нет? Может, ты хочешь разорвать наши отношения? – приподнял бровь мужчина. – Скажи мне, Вера, чтобы я тут не распинался перед тобой и не оправдывался.
Девушка молчала.
Нет, ей не хотелось расставаться с Михаилом, но за последнее время на нее столько всего навалилось и это давило на нее, нервы были не к черту.
– Не хочу, – наконец сказала она. – Я просто устала и хочу жить нормальной жизнью. С тобой, если твои намерения серьезны.
– Более чем, – мужчина расслабился и обнял Веру. – Все будет нормально. Нужно просто немного подождать.
***
Через час, выходя из квартиры Веры и спускаясь вниз по лестнице, Воронов почувствовал головную боль, из-за которой остановился и поморщился.
Уже третий раз ни с того ни с сего накатывало, никогда такого не было. Следовало бы посетить врача и понять, в чем тут дело, ведь боль может появиться в неподходящий момент и сорвать операцию, к примеру.
Постояв немного приходя в себя, Михаил вышел из машины и пошел прочь от дома, бросая взгляд в окна, откуда мужчину взглядом провожала его любимая, ради которой он всеми возможными способами закончит дела с Конторой.
Глава 20
На следующий же день Воронов поехал в клинику, сдал едва ли не всевозможные анализы, МРТ, долго разговаривал со специалистами о своей проблеме.
К сожалению, диагноз оказался неутешительным.
Роман Эдуардович, знакомый Михаила, долго не решался сказать своему пациенту о том, что дела его очень плохи – ходил из угла в угол, долго всматривался в бумаги и, наконец, сел в кресло, смотря на Воронова поверх круглых очков.
– К сожалению, мы выявили у вас злокачественную опухоль в мозге, – наконец произнес мужчина. – Мне жаль, но требуется срочная операция и в дальнейшем курс химиотерапии.
Михаил смотрел на Романа Эдуардовича, осмысливая услышанную информацию, и не мог поверить в то, что тот только что сказал.