Я вскочила, как ошпаренная и прыгая на одной ноге перед кроватью, одевалась в полутьме. Громов лежал, подложив под голову руки и цыкал языком, довольно улыбаясь. Поправила спутанные волосы, сверкнула на него глазами и тихо вышла из комнаты, услышав напоследок шуршание одеяла.

— Соня!

Подпрыгнула и натянув нервную улыбку, повернулась.

— Вы уже вернулись? А чего не позвонили?

— Я звонила, но ты трубку не брала, — прищурилась Покровская, оглядев меня.

— Да? Видимо оставила на кухне телефон. Сама прилегла от усталости, — Обратила внимание на пакеты. Их было штук семь. — Ого, вы ограбили магазин?

— Прилегла значит, — многозначительный взгляд Игоря сказал все. Он стоял на пороге кухни, где на табурете лежало пальто и шарф Макса.

Вот черт. Я совсем забыла об этом.

— Соня? — вопросительно приподняв бровь, Вика переводила взгляд то на лежащие вещи, то на меня.

— Эм…ну…

— Привет, — за моей спиной вырос Громов. Он смочил волосы водой. — Это моя вина.

— А ты что здесь делаешь? — суровый взгляд Фролова испепелял нас, его пальцы сжались в кулаки.

— Приехал поговорить, а Соня готовила торт, — он кивнул на начинку. Крем вытек из кондитерского мешка на стол и на пол. — Испачкался.

— Вишневская, прости.

Игорь отодвинул меня в сторону. Не успела ничего понять, как его кулак врезался в челюсть Макса. Я и Вика вскрикнули, кинувшись разнимать парней. Началась самая настоящая потасовка.

— Игорь! Хватит! — кричала Покровская, схватившись за его плечи, отнимая от Громова.

— Это за Соню, — хмыкнул он и отпустив его футболку, вытер губу пальцем. — В следующий раз, если ты ее обидишь, то доведу до больницы, Громов.

— Понял, — усмехнулся, и протянул ему руку. — Заслуженно.

Оба переглядывались с минуту, потом пожали друг другу руки и стукнулись по-дружески плечом, лишь отголосок шёпота донёсся до моих ушей:

— Я серьезно. Она не заслужила того, что ты сделал с ней, Макс. И если хоть один волосок упадет с ее головы, то разорву тебя на части.

— Я знаю. Спасибо, что присмотрел за ней.

Я испуганно рассматривала разбитую губу, что у одного, что у другого.

— Если вы раздавили яйца, то завтра утром, омлет я приготовлю из ваших, — угрожающим тоном проворчала Вика и уперев руки в бока, смотрела на беспредел. — А теперь живо пошли с себя смывать кровь и разобрали пакеты.

Меня поражает ее хладнокровие в серьезные моменты. Не женщина, а мечта. Усмехнувшись, ткнула ее в бок и кивнула в сторону торта.

— Не удалось доделать.

— Сейчас все исправим, — она закатала рукава блузки.

— Нам надо поговорить, — опустила взгляд в пол, услышав, как включилась вода в ванной.

— То, что у тебя было с Максом, меня не касается, — отстраненно ответила. Она начала убирать с кухонного стола все лишнее либо в мусорку, либо по своим местам.

— Вик…

— Это твое дело. Если вы помирились — славно, если ты его отшила — тоже, — она забегала по кухне, как пчёлка и щебетала. — Но скажу одно: если он ещё раз тебя обидит, то я живого места не оставлю на нем. Мы, итак, еле тебя вытащили из депрессии. Он не знает, что ты прошла. Но я одного не понимаю, — развернулась, — как ты так быстро сдалась?

— Честно? Я сама не знаю…Просто… — задумалась, подбирая слова.

— Любовь, да? — вытирая полотенцем табурет. — Настолько сильная, что забыла каково тебе было?

— Именно. Наступит день, ты тоже сдашься, когда сильно полюбишь, — пошла мыть посуду после кулинарного хаоса.

— Нет. Ни один человек не заставит меня так просто сдаться, — подытожила и сложила руки на груди, выражая всю серьезность своих слов.

— Поверь. Ты простишь и кинешься на шею. Любовь творит с людьми безумные вещи. И избавиться сможешь, только если перестанешь любить, — усмехнулась, поднимаясь на носочки убрать промытые кружки. — А во всем остальном, мы девушки, остаёмся теми, кто пойдет по тонкому льду за любимым человеком.

***

На утро следующего дня, Громов огорошил всех за завтраком. Сидя на кухне под лучами солнца и поедая яичницу, я подавилась. Вика стучала по спине и во все глаза смотрела на него.

— Сегодня у моего отца банкет перед Новым Годом. Я хочу, чтобы вы втроём поехали со мной, — проглотив кусок, он разрезал ещё один и запихнул в рот.

— Что? Банкет?

— Да. Хочу сделать ему сюрприз, — усмехнулся.

— Но…Мы разве не будем лишними, — растерянно заправила прядь за ухо.