Выйти замуж за человека, которого я едва знаю, чтобы спасти свою семью от разорения.
Все могло бы быть просто, будь моим женихом кто-то другой.
В день нашей свадьбы мой будущий муж прибыл в здание суда мрачным, как черная туча, нависшая над Манхэттеном. Уолт не улыбался и не сыпал любезностями, пока мы обменивались пустыми клятвами перед судьей.
Его презрение ко мне было настолько ощутимым, что я предполагала, что после церемонии мы разойдемся, как в море корабли.
Но потом судьба сказала: «Подержи мое пиво, у меня другие планы».
Мне отчаянно нужна была помощь, поэтому у меня просто не было выбора, кроме как проигнорировать важнейшее правило в нашем контракте, которое гласило, что «я буду обращаться к мистеру Дженнингсу II только в случае крайней необходимости». Но эй, что значит мелкий шрифт, когда речь идет о супругах?
Оказывается, Уолт приверженец юридического языка — я думаю, он может быть его языком любви. О, и его поведение в здании суда не было притворством. Мой так называемый муж — придурок. Он берет то, что хочет, не учитывая желания других людей — особенно МОИ, его краснеющей, связанной контрактом жены!
Я знала, что жизнь с Уолтом не будет сладкой, но брак любого рода все равно должен сопровождаться несколькими стандартными гарантиями:
Быть рядом и оберегать.
В богатстве и бедности.
В болезни и в здравии.
Но после того, как я испытала то, что по версии Уолта являлось супружеским счастьем, я говорю: давай забудем обо всем этом любовном дерьме и просто перейдем к части «пока нас не разлучит смерть».
Перевод: Женя
Редактор: Cloud Berry
Обложка: Cloud Berry
Оформление: Eva_Ber
Глава 1
Я выделяюсь, как бельмо на глазу. Даже в Нью-Йорке люди, как правило, выбирают кремовый или белый цвет, когда дело касается свадебного наряда. Я же не выбрала ни тот, ни другой. Хуже того, мое платье оказалось короче, чем, вроде бы, оно было, когда я выходила из гостиничного номера. Подол словно подскочил на несколько дюймов, пока я шла к зданию суда. Хочется верить, что леопардовый принт не слишком заметен, но мои черные ботинки Doc Martens точно не заметить нельзя. Они у меня уже много лет. Это моя версия башмачков Дороти (туфли героини из книги «Волшебник страны Оз» — прим. пер.).
Очередной порыв ветра раздувает подол, и я, дрожа в своих ботинках, оглядываюсь по сторонам в ожидании, когда придет он. Удивительно, сколько хихикающих парочек проносятся мимо, стремясь поскорей забежать в тепло и начать свое супружеское блаженство с церемонии в здании суда.
Скоро она ждет и меня. Опускаю глаза на безымянный палец и представляю, как он будет выглядеть, утяжеленный огромным бриллиантом, затем вспоминаю вчерашний телефонный звонок.
Мама звонит мне редко. Я даже подумала, что зрение обманывает меня, когда на экране вспыхнуло ее имя.
— Мама? — произнесла я, настороженная странным поворотом событий. Может, звонок был ошибкой — возможно, она перепутала цифры в быстром наборе? Но потом мама заговорила, и от ее резкого тона у меня по спине пробежала дрожь.
— Элизабет Брайтон, где ты находишься? Что там за ужасающий шум?
Музыканты, выступающие в центре фойе музея, играли все громче.
— Я в МоМА (музей современного в Нью– Йорке — прим. пер.).
Она фыркнула, как будто ответ ей не понравился, и я, не дожидаясь просьбы, пошла прочь от толпы зевак, пока не нашла тихий уголок.
— Теперь слышно лучше? — спросила я, прощупывая почву.
— Да. Слава богу. А теперь, прежде чем я начну, ты должна знать, что звонить тебе мне не хотелось.
Я рассмеялась, слегка ошеломленная ее откровенностью.
— Спасибо, мам. Мне тоже приятно тебя слышать.
— Не говори со мной таким тоном.
Не желая усугублять ситуацию, я стиснула зубы, заставив себя прикусить язык и обуздать сарказм. У нас с мамой, мягко говоря, натянутые отношения. Будь ее воля, я бы встала в один ряд со своими братьями и сестрами, вернулась в Коннектикут и пошла по ее стопам.
Я предполагала, что именно об этом и пойдет разговор. Думала, что сценарий будет обычным и сначала мне скажут: «Тебе обязательно быть настолько упрямой? Ты действительно думаешь, что сможешь оплачивать своими каракулями счета?». Затем последует ультиматум: «Мы с твоим отцом не поддерживаем это и не будем продолжать финансировать тот богемный образ жизни, к которому ты так стремишься!». Который в итоге завершится слезливым: «Элизабет, я не понимаю, как ты могла с нами так поступить».
Пока я росла, маме нравился мой интерес к искусству, но лишь потому, что она полагала, будто в конце концов он иссякнет и я построю другую карьеру — более достойную по мнению матери и ее великосветских друзей. Одно дело культивировать мягкое стремление к консультированию по вопросам искусства или управлению выставками. Совсем другое — быть настоящим художником и жить рядом с чернью.
Я приготовилась к разговору, который мы уже вели миллион раз, но потом мать глубоко и тяжело вздохнула. Последовала долгая пауза, и мое сердце упало. Что-то было не так.
— Мама? — нерешительно спросила я. — Все в порядке?
— Нет, — ответила она резким тоном. — Все далеко не в порядке. Твоя сестра сбежала со своим водителем.
Если честно, я не горжусь тем фактом, что засмеялась. Но это было так неожиданно! Моя сестра всегда идеально вписывалась в образ дочки мечты. Самая популярная девочка в школе. Красивая классической красотой. Достаточно умная, чтобы попасть в Лигу Плюща (ассоциация самых престижных американских университетов — прим. пер.), но не настолько, чтобы считаться занудной интеллектуалкой. Я никогда не видела ее без макияжа. Никогда не видела ее в чем-то, кроме дизайнерской одежды. Думала, она на пути к тому, чтобы выйти замуж за какого-нибудь принца голубых кровей, и вот теперь эта новость. Сбежала со своим водителем?! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
По крайней мере, так мне казалось, пока мама не начала плакать.
Мой смех сразу иссяк, как только я поняла, что ее невероятно драматичные рыдания в ближайшее время не прекратятся.
— Мама? О боже. Прости меня, ладно? Все будет хорошо. Ну и что с того, что Шарлотта сбежала с водителем? Главное, что она счастлива!
— Нет, Элизабет. Это ужасно. Ужасно.
Я боролась с желанием закатить глаза, инстинктивно догадываясь, почему для матери это стало таким сильным ударом.
— Какая разница, что подумают твои друзья?
— Мои друзья?! — Ее пронзительный тон привлек мое полное внимание. — Мне нет до них дела! Ты не понимаешь, Элизабет. Твоя сестра была помолвлена не абы с кем!
Мои воспоминания о вчерашнем телефонном звонке прерываются громким гудком, когда две машины чуть не сталкиваются на улице перед судом. Опускаются окна, и водители начинают ругаться. «Да пошел ты, мудак!» — звучит прощальный выпад, после чего они разъезжаются, и мое внимание переключается на пешеходов, пересекающих улицу в моем направлении. Позади толпы, засунув руки в карманы шерстяного пальто и устремив взгляд на горизонт, идет мужчина, которого я узнаю, но не знаю. Он почти незнакомец — и скоро станет моим мужем.