Давным-давно Эммет Мерсье был золотым мальчиком в школе-интернате Сент-Джонс. Наследный принц огромной бизнес-империи своего отца, безоговорочно привлекательный… и свободно говорящий по-французски.
В школе я прятала его фотографию под подушкой — крошечный знак юношеского увлечения, но с тем же успехом могла поклоняться далекому полубогу. Он вряд ли знал о моем существовании. Я была слишком молода, а он слишком рассудителен. Пока однажды мы не оказались наедине в темной библиотеке и не завязали дружбу… ну, в некотором роде.
Но за годы, прошедшие с отъезда из Сент-Джонса, тоска по Эммету меня больше не беспокоила. Какая бесполезная мечта! Я сошла бы с ума, если бы пыталась следить за его бурной жизнью. Какой парижский отель он сейчас называет своим домом? Неужели какая-нибудь новая стройная модель сегодня устроилась у него на коленях?
Моя невнимательность возвращается, чтобы укусить меня. В день, когда он заходит в мою картинную галерею, я оказываюсь неподготовленной. От мальчика, которого я когда-то знала, остался лишь слабый след. Теперь это самоуверенный, красивый, опьяняющий мужчина, и я с трудом могу это вынести.
Для него нет места в моей позолоченной клетке. Моя жизнь распланирована до мелочей: куда пойти, как одеться — все зависит от расчетливой прихоти бабушки. Скоро я покорно пойду к алтарю навстречу мужчине, которого она выберет.
Эммет не выносит моего послушания. Теперь, когда между нами вновь завязалась дружба, он намерен докопаться до истинных мотивов моего сердца.
Перевод: Юлия Ушакова
Редактура: Sunshine
Вычитка: Ленчик Кулажко
Обложка: Ленчик Кулажко
Глава 1
Лейни
Я не должна находиться здесь, в глубине леса, окружающего школу-интернат Сент-Джонс. Да, эта территория принадлежит школе, но только южная половина открыта для посещения. Студенты и местные жители могут наслаждаться аккуратными пешеходными тропами и историческими памятниками. Деревянные скамейки и потертые бревна служат удобными местами для отдыха. Однако северная половина леса закрыта. Она задумана, как заповедник для птиц и других диких животных. Здесь царит природа.
Милю назад я прошла мимо знака «Посторонним вход воспрещен». Заросли ежевики и разросшиеся виноградные лозы преграждают путь, пока я пытаюсь найти тропинку, по которой прошли остальные. Не уверена, что иду в правильном направлении. На самом деле, я немного беспокоюсь, что бесцельно блуждаю по лесу, и меня больше никогда не увидят и не услышат.
Толстая паутина обхватывает меня, и дрожь отвращения пробегает по спине. Я прыгаю и по-дурацки размахиваю руками, радуясь, что никто не видит, попытки стряхнуть липкие нити. Делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, и позволяю лесу завладеть мной. К темноте трудно привыкнуть. Поэтому использую фонарик телефона, но прижимаю его к груди, пытаясь приглушить луч и оставаться в тени.
Еще несколько шагов, и вижу травинки и кустарники, пожухшие и истертые за многолетние хождения. Либо администрации школы все равно, либо они ничего не могут сделать, чтобы остановить нескольких избранных учеников Сент-Джонса, которые бродят, где им заблагорассудится.
В лесу тихо, но не безмолвно. Звуки смеха и разговоров увлекают меня все дальше, туда, где здравый смысл подсказывает мне остановиться и повернуть назад.
Я вижу костер раньше, чем слышу его. Горящие поленья свистят и шипят, потрескивают и раскалываются, посылая искры в ночь. Около дюжины людей сидят вокруг костра, некоторые на стульях или поваленных бревнах, другие расстелили одеяла на земле. Осторожно приближаюсь к ним. У меня нет точной цели. Думаю, я просто хотела увидеть все своими глазами: печально известную группу в действии. Почему они приходят сюда? Почему это того стоит?
Не хочу, чтобы меня поймали. Будет безопаснее, если задержусь в тени, понаблюдаю за происходящим, а затем помчусь обратно, к безопасной асфальтированной дороге, ведущей в сердце кампуса.
Замедляю шаг, подхожу ближе, наполовину прячась за буком.
Я дрожу как осиновый лист. Хуже мысли, что меня поймают, — неудачницу пришедшею на вечеринку, на которую не приглашали, — то, что я стану свидетелем преступления. Их здесь быть не должно, и теперь я в курсе. Что бы они сделали, если бы застукали меня за слежкой, как вуайериста?
Воображение берет верх. Все истории, которые читала, переплетаются в голове: озорные пираты и маги. Как будто действительно ожидаю, что они схватят меня, вытащат острый клинок и начнут проводить какой-нибудь кровавый ритуал. Принесут в жертву девственницу. Эта группа с удовольствием изобразила бы злодеев — роль, которую они так хорошо знают.
Мой интерес вызван главным образом секретностью. Как и все в этом кампусе, любая организация, в которой стоит участвовать, является эксклюзивной и элитарной. Конечно, есть санкционированные школьные клубы и занятия спортом, но место в этой группе предопределено.
Старшекурсники Сент-Джонса — это нечто совершенно иное. Группа братьев — нет, группа голубых кровей, настолько сплоченных, что они никогда не нарушат своих рядов.
Прижимаю ладони к коре и прислоняюсь к дереву, придвигаясь ближе и осматривая местность. Останавливаюсь только тогда, когда замечаю его. Он на другой стороне, дальше всего от того места, где стою. Внутри все сжимается, и после долгого взгляда продолжаю наблюдение, убеждая себя, что я здесь ради всех, а не только ради него. Но кого я обманываю?
Впиваюсь ногтями в кору, пока возвращаю взгляд к нему, готовая к еще одному собственническому взгляду.
Но когда смотрю снова, он замечает меня.
Сражайся или беги.
Сейчас.
Нет.
Я совершенно застыла, пульс колотится на шее, в животе, в дрожащих руках, держащихся за дерево.
Он единственный, кто заметил меня, и я жду, когда он обратит внимание, сообщит остальным членам группы, что среди них чужак.
Мышцы напрягаются, и я замираю, едва дыша, пока он лениво наблюдает за мной. Проходит еще несколько секунд, и я вынуждена глубоко вздохнуть, зная, что это поможет успокоиться, если вдруг придется развернуться и бежать.
Я жду, что он подастся вперед и махнет рукой, прервет разговор и положит конец этой маленькой игре, в которую мы играем.
Но он не произносит ни слова.
Эммет Мерсье, наследный принц школы-интерната Сент-Джонса.
Его короткие, растрепанные, мягкие кудри выглядят почти очаровательно по сравнению с остальным. У него прямой аристократический нос и темные, нахмуренные брови. Густые черные ресницы обрамляют еще более черные глаза. Откинувшись назад, он дразнит меня острой линией челюсти, когда смыкает губы вокруг сигареты. Нет, кажется, это косяк, хотя не могу быть уверена — я никогда не видела его вживую. Он затягивается, и у меня перехватывает дыхание, пока он медленно не выдыхает. Эммет не сводит с меня глаз сквозь поднимающуюся дымку. Они скользят по моему платью, спускаются по голым ногам к босоножкам на ремешках, которые я достала из шкафа перед танцами. Без единого слова, и я чувствую себя обделенной. Одним взглядом ему удалось потянуть за ниточки мои запутавшиеся мысли.