Селена облизывает нижнюю губу вишневого цвета, не сводя с него глаз.

— Уверена.

Таня устраивается у меня между ног, потирая мое бедро через джинсы. Я искоса смотрю на Джексона, который качает головой и возвращается к потягиванию пива. Это все для общего блага. Чтобы нас с Оливией оставили в покое. Она поймет.

Селена наклоняется ближе, а Дон не двигается. Он полностью очарован ею, захвачен ее чарами. Я слышу, как Джексон рычит рядом со мной, но не двигаюсь. Когда их губы вот-вот соприкоснутся, ее зрачки скользят к моим, и она отдергивает голову, задыхаясь.

— Сет Марк? — визжит она, вырываясь из хватки Дона. Она подбегает ко мне, выглядя такой возбужденной и взбудораженной. Мне от этого не по себе. — О, боже мой! Я не могу в это поверить.

Таня ругается себе под нос и идет за своим бокалом, но я хватаю ее за запястье, удерживая на месте. Я чувствую неровное биение ее пульса, и мне ненавистно, что я влияю на кого-то, кто не Оливия.

— Я Селена, — заявляет она, прижимая руки к груди. — Твоя большая поклонница.

Мне требуется вся сила воли, чтобы не рассмеяться или не закатить глаза. Она хорошо играет, это точно.

Селена поворачивается к Тане, и блеск в ее глазах заставляет меня нервничать.

— Мне нравятся твои волосы. — Селена проводит пальцами по волосам Тани, слегка дергая. — Естественный цвет?

Таня кивает, зажимая кончик волос Селены между пальцами в ответ.

— Твой тоже натуральный?

Я не идиот. Я видел это раньше и теперь точно знаю, к чему Селена клонит со своим планом. Зачем забирать у Дона одну девушку, когда можно взять двух? Я не уверен, напуган ли я ее гениальностью или впечатлен. Интересно, сколько раз она проворачивала что-то подобное. Она делает все слишком естественно для первого раза. Селена придвигает свое лицо ближе, пока ее губы не оказываются всего в дюйме от губ Тани. Я внимательно наблюдаю, потому что… Потому что я гребаный парень, и это происходит прямо у меня на глазах. Прежде чем их губы соприкасаются, Селена приближает свой рот к уху Тани и шепчет что-то, чего я не слышу. Затем обе пары глаз падают на меня. В их глазах нет невинности… В синих была похоть, в зеленых? Решимость. Девушки приближаются, впиваясь ногтями в мои ноги, приближая свои губы к моим. Я смотрю поверх их голов на Дона, который поворачивается на своем месте, смущенно наблюдающий за нами. Я возвращаю взгляд на Селену и продолжаю смотреть на нее. Я не знаю почему… Я думаю, это заставляет меня чувствовать себя меньшим мудаком, как будто я ближе к Оливии. Если я поцелую Селену, возможно, у меня будет больше шансов на прощение, если она узнает позже. В ее глазах отражается мой собственный дискомфорт, и я вижу, как в зеленых глубинах ее глаз вспыхивает извинение. Не прошло и секунды, как они обе втягивают мою нижнюю губу в рот, и я чувствую… Ужас. Я не гений, но знаю, что технически это мошенничество. Я пытаюсь оправдать себя… Это для общего блага. Мэтт не будет подвергать меня дополнительному стрессу после этого. Когда у меня стресс, я срываюсь на Оливии. То, что я сейчас делаю, сделает меня лучшим мужем. Более спокойным мужем.

— Марк? — Дон рычит, отталкиваясь от своего стула. Он ударяется о стойку бара, заставляя прохожих нервничать. — Твоя жена знает, чем ты здесь занимаешься?

Девочки отпускают мою губу.

— Жена? — выплевывает Таня. Я пожимаю плечами, когда она резко отстраняется от меня и стремительно уходит, даже не оглянувшись через плечо.

Я не гонюсь за ней. Даже не пытаюсь предложить объяснение, и это просто потому, что для меня это ничего не значит. Когда она ушла, я могу дышать легче.

— Это не твое дело, — отвечаю я, небрежно беря свое пиво и потягивая его.

Я далеко зашел. Не может же все это быть напрасно. Я обнимаю Селену за талию, хватаю ее за подбородок и притягиваю к себе. Ее глаза расширяются, она слегка качает головой. Я должен был выполнить ее план, теперь она может смириться с моим. На мой взгляд, Дон недостаточно зол. Я прижимаюсь губами к ее рту, но, черт возьми, стараюсь держать язык там, где ему и положено. Вдалеке я слышу, как отодвигают стулья в сторону и кричат люди. Когда я отпускаю Селену, один из людей Дона вырывает ее из моих рук.

— Я, блядь, так не думаю! — кричит Джексон, протискиваясь мимо меня. Он приближается к мужчине, а Селена пригибается с визгом, когда Джексон хватает парня за рубашку и бьет его кулаком в лицо. Парень отпускает Селену и отшатывается назад, прижимая руку к лицу, когда кровь течет из его носа и просачивается сквозь пальцы. Наступает пауза… Долгая и напряженная пауза, а затем раздается крик. И начинается настоящий ад.

Я собираю вещи Селены в кучу и передаю ей.

— Бери вещи и жди у машины.

Она без колебаний уходит, когда охрана и люди врываются в бар. Стулья летят, кровь льется во все стороны. Бунт. Я на самом деле устроил бунт. Дон пристально смотрит на меня с другой стороны бара поверх драки. Он не может ударить меня, но я вижу по его лицу, что он никогда не хотел ударить меня так сильно, как сейчас, и я воспринимаю это как победу. Я победил его в его собственной игре.

Я отрываюсь от наблюдения за Доном, когда меня толкают вперед. Мое сердцебиение учащается, и я оборачиваюсь. Это спарринг-партнер Дона… Все его двести тринадцать сантиметров. Я никогда раньше не дрался с кем-то настолько выше меня. Он замахивается, и я пригибаюсь, обхватывая руками его бедра. Я толкаю его назад, пока мы не врезаемся и не падаем на поврежденные табуреты. Я прижимаю его к полу и заношу кулак назад. Когда я отпускаю его, он застревает и не соприкасается с его лицом. Я оглядываюсь через плечо.

— Дэррил?

— Убирайся, Сет! — рявкает он, оттаскивая меня от парня. — Я предупреждал тебя. И посмотри, что случилось!

— Дэрр…

Он переводит на меня свои глаза, и я киваю. Я никогда не видел, чтобы они выглядели настолько темными. В прошлом я часто выводил Дэррила из себя — возможно, что больше, чем следовало, — но я никогда не видел его таким злым. Я протискиваюсь сквозь толпу дерущихся, уворачиваясь от случайных кулаков. Охранники ругаются и требуют, чтобы люди отступили. Вдалеке я слышу вой полицейских сирен и вытираю пот с головы. Пока иду по отелю, мое сердце продолжает биться с бешеной скоростью, а в животе появляется тяжелое чувство. Теперь я должен идти домой к Оливии… Девушке, чьи губы не касались моих всего несколько минут назад. Забудьте, что сказала Селена, я должен ей сказать. Она поймет, когда я все объясню. Оливия поймет. Я должен загладить свою вину перед ней. Не хочу, чтобы она хоть на секунду подумала, что я хочу кого-то другого.