Процесс вспоминания живо проявлялся на его лице: вначале дрогнули белёсые ресницы, затем в недоумении поджались полноватые губы, следом нижняя челюсть пошла вниз и, наконец, появилась недоверчивая улыбка, переходящая в узнавание.

— Ха!.. Подарок!.. Ты?

Он растрогался не менее Ивана. Они обнялись с теплотой и приязнью. Коротышка Элам даже подпрыгнул, чтобы достать и обнять его за шею ещё до того, как Подарок нагнулся к нему. У Ивана поднялось настроение, появились силы и бодрость, как будто только и ждал этой непредвиденной встречи.

Весь вечер в кругу предков и потомков Элам Шестой недоверчиво хмыкал, слушая одиссею Ивана. Сам коротко рассказал о себе и своей жизни за последние годы. Ничего особенного, если это считать с точки зрения человека Прибоя. Дважды побывал в нём. Первый из них всего на год. Едва пришёл в себя — новый удар. Сейчас всё в порядке, однако, подвижка Пояса, а значит, и направление Прибоя в прошлое, сокращает время до удара об него.

Когда всё уже было сказано и рассказано, Элам Шестой повёл Ивана в общинный дом спать. По дороге он усиленно тёр ладонью лысую макушку и вдруг решительно заявил:

— Вот что, Подарок. Тебе одному всех дел не переделать. Я пойду с тобой!

Иван рассмеялся.

— Утро вечера мудренее. Так у нас говорят. Завтра поговорим. А сейчас ты мне только угол укажи, в который мог бы я свалиться. Честно скажу, устал.

— Обижаешь, Подарок. Мы — Эламы, мы не такие.

— Да ладно тебе, — вяло отшутился Иван. — Что я у вас, первый раз что ли?

Бывший Сопроводитель ввёл его в небольшую чистую комнату, освещённую двумя свечами. Большую часть её занимала застеленная белым бельём кровать.

— Где умывальник и туалет, помнишь?

— Помню.

— Тогда спокойной ночи!

— Спасибо! Тебе того же, — сонно пробормотал Иван, готовый завалиться в постель, не раздеваясь.

Наутро у Элама Шестого решимости составить компанию Ивану не убавилось. Напротив. Он уже всё подготовил к своему уходу с родного подворья.

Иван сокрушённо чесал затылок, поскольку никак не мог определить своего отношения к его предложению. Само собой, вдвоём — не одному. Товарищ в дороге скрасит одиночество, подбодрит в тяжёлый момент и поможет в предельно-случайном мире Пояса Закрытых Веков.

Всё это вязалось с Эламом полностью. Здесь одни плюсы.

Но и обуза! По сути дела, дополнительный груз на дороге времени и замедлитель скорости движения и реакции на непредвиденные ситуации, когда надо незамедлительно уходить в поле ходьбы или возвращаться из него в реальный мир.

К тому же, как он поведёт себя там, на дороге времени? Открыта ли она ему? Может быть, его и не пробить через время.

— Хорошо. Я возьму тебя с собой, — сдался он от потока просьб и доводов о крайней необходимости Эламу идти с ходоком.

— Я же знал, — расцвёл в улыбке Элам.

— Только при одном условии, — Иван своими словами согнал улыбку с его круглого лица.

— Я так и знал, — уныло протянул он. — Что я должен делать?

— Делать ничего не надо. А надо проверить тебя на дороге времени. И если мне не придётся тебя тащить на своей шее до самого Пояса, то мы пойдём вместе.

— Но мы же там с тобой уже побывали, — напомнил Элам.

— Это было не поле ходьбы.

Далее Иван дал ему несколько пояснений, вводя в курс различного восприятия дороги времени и о возможных неприятностях на ней для новичка.

Элам слушал внимательно и понимающе опускал голову, отражая, будто полированной кожей темени, блики солнечных лучей. И всё-таки Иван ловил в его взгляде не то, чтобы недоверие, а лёгкую иронию, мол, давай говори, что хочешь, только не надо меня пугать, я всё равно буду стоять на своём.

После того, когда Элам в очередной раз мыкнул по поводу получить синяки в поле ходьбы, Иван, памятуя поговорку по искажённой цитате, что «битие определяет сознание», решил не откладывать проверку его проницаемости сквозь толщу времени.

— Дай руку! — сказал он.

— Зачем? Что?.. Сейчас?!

Элам неподдельно испугался. Поистине, когда-то умереть нестрашно, страшно умереть сейчас. Иван довольно улыбнулся.

— Что тебя смущает?

— Ну-у… как же… Надо как-то подготовиться… — Элам медленно отступал от ходока, словно тот мог сейчас схватить его и потащить куда-то в неведомое и страшное. — Не так же сразу.

Для Ивана, привыкшего становиться на дорогу времени в любом месте и в любую минуту, то есть подобное действо встало для него в ряд с обычной ходьбой, принятием пищи, ведением разговора и прочим, сейчас не были понятны волнения человека, который готовился к этому в первый раз. Известное дело, опытному человеку в обыденность то, что для новичка требует условностей и каких-то, почти таинственных или сакральных деталей для подготовки, без чего, по их представлению, ничто не должно делаться. И не делается!