– Ты соскучился по дару Нардита?

– Как не соскучиться? С ним столько связано хорошего и необычного. Вспоминаю и… как будто погружаюсь в него. Как во что-то родное.

Иван и Сарый переглянулись.

– Фиман ему уже не родной, – осудил Сарый.

– Что ж, – улыбнулся Иван. – Это я могу.

В комнате колыхнулось радужными переливами облако и поглотило Джордана, но так, что его можно было видеть.

– Да, Ваня… С тобой говорить… опасно, – сказал с расстановкой Сарый, рассматривая, как Джордан воспринял перемену в своём состоянии: он вначале дёрнулся, быстро осмотрелся и замер в ожидании. – Ты его, Ваня воспитал. Не кричит, не ругается. Да и вообще с ним сейчас можно говорить спокойно.

– Вы тоже постарались… А что ему там бояться? Знает, что скоро выпущу… Вас тут никто не тревожит? Я к тому, что, наверное, отсутствовал долго. Сколько?

– Десять дней.

– Да, мой деват от курги Ар-Тахиса растянулся. Надо будет учесть… Так всё у вас в порядке?

– Как будто спокойно. Только Шилема поскандалила с кем-то и подалась со своим возлюбленным в другую точку зоха. И вот ещё дон Севильяк…

– Что?

Играя мимикой лица, Сарый долго собирался, чтобы ответить.

– Кулаки у него всегда чешутся. Симон попросил его побыть со Штенеком, пока тот обживётся на новом месте, изменит внешность. Так дон Севильяк там устроил грандиозную драку. Ему не понравилось, что невдалеке от них по ночам собирается какая-то компания и горланит песни. Вот он и пошёл их вразумлять и напомнить, что ночью надо спать и другим не мешать этого делать. Хорошо, что Штенек проявил благоразумие и не увязался за ним, а то у Симона появилась бы ещё одна головная боль – куда его пристроить?

– Штенек – странный ходок. Я уже думал о нём. Может быть, пробить его куда-нибудь, и пусть живёт, как обычный человек. Но в поле ходьбы – ни шагу.

– Э, Ваня. Какой бы у него малый ни был бы кимер, но он – ходок во времени. Сам знаешь уже, порой становишься на дорогу времени, будто помимо своей воли. Для самого себя незаметно.

– Это точно… Я всегда помню, как ты меня учил… Этого идиота и дебила… Дубину стоеросовую… Да-а… – Иван блаженно заулыбался, погружаясь в лучшие, как ему теперь казалось, дни своей жизни. И, подражая Учителю, процитировал его упрёк: – «Во времени, Ваня, ходить надо! А ты здесь обыкновенным болваном стоишь!.. Идиот и болван!». Да, Учитель, это надо было придумать: «обыкновенный болван», а?

Сарый заволновался, покраснел, глаза его забегали.

– Но так надо было, Ваня! Тебя не обидишь, толку не добьёшься. Ты же себя знаешь.

– Нет, я вот чего до сих пор не понимаю, почему я тебя, как только ты меня стал поносить всякими нелестными словами, не вышвырнул сразу в окно? Ведь всё стерпел. Даже не обижался.

– Так надо было. Зато не прошло и трёх месяцев, как ты стал ходоком. А так бы, если вежливо… У меня когда-то был ученик. Я его три года учил, пока он что-то стал понимать. С тех пор я взял за правило: ученик должен учиться без всяких там поблажек и сантиментов, а вот подход к каждому – разный. Тебя, например, уговорами не прошибёшь. Вот я и давил на тебя тем, чего ты другим никогда в жизни не простил бы.

Иван только хмыкал и счастливо улыбался, слушая Учителя.

Джордан в облаке стал проявлять нетерпение.

– Выпускай его уже, – сказал Сарый. – А ты… Каждый раз тебе о том напоминаю. Поберегись там, Ваня.

– Поберегусь, Учитель.

Первое, с чем столкнулся Иван, это невозможность надёжных ориентиров установления точек зоха для выхода к другим кургам неандертальцев. Васса и некоторые женщины могли лишь указать примерное направление, где они располагались, к тому же не по прямой линии, а расстояния – в днях пути.

Так что весь день ушёл на уточнения и расчёты. Пространственно-временная «карта» поселение людей не фиксировала. Ивану пришлось вспомнить опыт определения точки зоха к ромту Уленойка, проделанный с сыном его – Пириком. Он вывел вассу и её «свиту» за пределы кокота, нашёл участок с песчаной проплешиной и стал рисовать по памятным рассказам женщин детали пути: пересечения речек, возвышенностей, поворотов, задержек в дороге…

Проще всего удалось справиться с местонахождением курги тлиппов и становищем дурaков.

Курга тлиппов являлась неким центром, объединяющим другие курги неандертальцев на довольно обширной территории, некоторые из них обосновались в месяцах пути от этого центра.

Раз в два года вассы различных кург собирались у тлиппов на «совет». Но последние три года, с появлением дурaков и родственных им соплеменников на территории, контролируемой тлиппами, сборы проводились каждую весну. Васса займов ходила туда не одна и всего месяц тому назад, поэтому все перипетии перехода у его участников были свежи в памяти. Итог: около двухсот пятидесяти километров к юго-юго-востоку. Это к тлиппам. А несколько других – от пятидесяти до ста километров, дальше васса никогда не бывала.