Тропа пошла по крутой дуге, и за поворотом навстречу облаку вышли пять человекообразных существ, вооружённых заострёнными палками.

– Скамулы! – дрогнула Шилема.

Скамулы и облако встретились. Но ничего не произошло. Облако пропустило скамулов сквозь себя так же легко, как и ветки. Вот перед ходоками были лица, а через мгновение позади – спины идущих как ни в чём ни бывало скамулов.

– Меня проведать пошли! Шиш им!..– процедила сквозь зубы Шилема. Спохватилась: – А они нас не заметили?

– Так и не пойму, – сказал Иван, – зачем они тебя… как ты говоришь, проверяют?

– Как же! Беспокоятся за меня. Как бы я чего не сделала с собой без них. Они…

– Наши?

– Фи! Нашим не до меня. Да и в совете у них остался один Хиркус… Совет каждый день проверяет всех. Наличие!

– Но зачем? – в который уже раз Иван задал один и тот же вопрос. – Куда вы можете здесь деться?

– Напротив. Проверяют, чтобы кто-нибудь не отделился. Когда эти, – так Шилема пренебрежительно называла женщин, – обрели мужчин, то те не стали подчиняться Матери и захотели уйти, чтобы им никто не мешал. Были драки. А эти меняли мужиков каждый день… Вот и решили, если кто-то уйдёт, того подвергнуть порке.

– Ну и замашки! – сказал Иван.

А Джордан повёл плечами, спросил:

– И что, кого-то пороли?

– Было дело.

– Тебя тоже?

Шилема фыркнула.

– Попробовали раз. До сих пор помнят.

– Вот бы посмотреть, как тебя порют, – мечтательно произнёс Джордан, но предусмотрительно отгородился от временницы Иваном.

– И ты туда же? – с кулаками набросилась на него Шилема, но наткнулась на Ивана.

Облако колыхнулось и, наверное, подчиняясь бессознательному желанию Ивана, окутало Шилему и сдавило её со всех сторон.

– Перестаньте! – сказал Иван, давая свободу временнице.

– Что ты сделал, КЕРГИШЕТ? – Шилема испытала настоящий страх, так редко её посещавший.

– Пока учусь делать, – непонятно для неё отозвался Иван. – Далеко ещё?

– Сейчас будет речка. За ней… Вот и ещё!

Навстречу из-за поворота вышла большая группа скамулов.

В светлеющем полусумраке можно было разглядеть их слегка приседающие при ходьбе фигуры и головы, словно упакованные в чёрное обрамление волос, белела только незначительная часть лица.

– А эти кого проверяют? – спросил Иван.

– Никого. Это охотники. Они обязаны к утру добыть для людей мясо.

– Обязаны?

– Они это делают в знак благодарности людям.

– Значит, обязаны добровольно, – подал реплику Джордан. – Знакомое дело.

Шилема не ответила, насупилась, черты её похудевшего лица застыли в неподвижности. Она о чём-то усиленно думала. Наконец, сказала:

– Ты, КЕРГИШЕТ, там… в посёлке, будь поосторожнее. Они о тебе знают и… Твоя Хелена…

– Оставь!

– …так вот она до сих пор упоминает, как ты нас трусливо бросил, чтобы спасти свою шкуру. Так она говорит. И мивакуков ты подговорил уйти от нас, оставив на произвол судьбы. И этих, как ты говоришь, наших убедила в своей правоте. Я ей как-то… – Шилема запнулась. – Жаль, что она была уже беременной. Но поносила тебя так, даже Арно не выдержал. А он ведь согласен с нею, вспоминая тебя.

– М-да, – только и мог выдавить из себя Иван, разобиженный до глубины души мнением тех, с кем он провёл столько времени. Хелена – пусть себе мелет, что хочет. Но Арно! – А Хиркус? Дон Севильяк что, тоже считает меня трусливым беглецом?

– Ну, этому дону всё ни почём. У него свои сторонники и эти… А Хиркус… Что можно ждать от артиста? Играет себе. Каждую неделю заставляет всех смотреть на то, что ему взбредёт в голову показать зрителям. Почему заставляет?.. Ну, не заставляет, конечно. Хотя у него самые боевые сторонники. Он совет колонистов возглавляет… И потом, куда им всем податься? А так хоть какое-то развлечение. Он даже разыграл стычки с хырхоро, где ты…А-а… – Шилема поджала губы. – Сейчас будет речка. За ней Нью-Брызг. Они так своё поселение называют. Хиркус придумал.

Облако приостановило свой плавный бег перед неширокой и, по всему, мелкой речушкой. По всей видимой длине она была местами запружена упавшими стволами деревьев и засорена корягами, а берега поросли кустарником. Два грубо обработанных бревна обозначили мосток – едва пройти одному человеку.

Вода стеклянисто отсвечивала. Посёлок горбатился разбросанными безо всякого плана шалашами. На окраине Нью-Брызга копошилось несколько скамулов; они безуспешно пытались возродить огонь в потухшем за ночь костре.