Плечи опускаются, я снова съёживаюсь.

“Против него мне не выстоять” – набатом звенит в голове.

Я закрываю глаза и повторяю:

– Я не буду твоей игрушкой, и рожать тебе наследников тоже не стану, – мне уже всё равно. Всё равно, что будет.

Жар от файербола прикасается к лицу, ещё секунда и… я слышу торопливые шаги, а после взволнованный крик:

– Что тут происходит?

Это Маркус – муж Элли. Боги, неужели я спасена? Или…

– Что происходит? – снова поинтересовался Маркус.

Муж Элли тоже являлся драконом, но был Зелёным и на порядок уступал Алексу, как в силе, так и во влиянии.

– Тебя это не касается, – зло прошипел Золотой. – Иди себе, куда шёл, и не мешай разбираться со своей женой.

– Я тебе не жена, – я подняла взгляд на дракона, полный боли, ненависти и злобы.

Боги, я, наверное, настоящая дура, раз иду против него. Могла бы просто разрыдаться и убежать. А что дальше? Проглотить обиду? Забыть всё? Нет, моя гордость бы мне этого не позволила. Меня унизили, втоптали в грязь, а я бежать? Пусть катится ко всем демонам! Я покажу ему, что меня не сломать и тем более не запугать.

Щека всё ещё горела, внутри скопились слёзы, но я не хотела их показывать. Не хотела, чтобы Алекс думал, что я слабачка. Я не слабачка! И никому не позволю унижать себя.

Стряхнув с себя пылинки, я подняла подбородок и, с вызовом посмотрев на парня, произнесла, гордо, холодно и со всем достоинством, что у меня ещё осталось.

– Свадьба отменяется, и на этом мы поставим точку! – после чего развернулась и, взяв Маркуса под локоток, удалилась, как и приказал Алекс до этого, к гостям, чтобы сказать им то же, что я сказала Золотому.

– Ты не сможешь противиться! – обрывочно прозвучало за нашими спинами. – Ты моя истинная! Истинная Золотого дракона, ещё сама прибежишь ко мне!

Я дёрнула плечом, фыркнула и обратилась к Маркусу.

– Скажи, можно ли избавиться от этого? – я пренебрежительно скривилась, когда взгляд упал на золотую вязь.

– От метки истинной? Никогда о таком не слышал, – Маркус остановился, не дойдя пары шагов до торжественного зала. Там уже вовсю шла оживлённая дискуссия, куда могли подеваться жених с невестой. Кто-то уверял, что молодые решили уединиться, кто-то, что невесте поплохело, а жених принялся её успокаивать.

Ох, как же они были далеки от истины.

– Подожди здесь, – произнес Маркус, – я схожу за твоей сестрой.

Через пару минут передо мной уже стояла Элли. Однако сестра не выглядела удивлённой или встревоженной.

Она всё знала! С самого начала всё знала, и ничего мне не сказала! Тоже мне сестра, называется.

– Как долго? – я отвела её в уеденный уголок.

– Полгода, – на выдохе проговорила она.

– Он изменял мне полгода? – дыхание вновь перехватило. Каждый вздох превращался в судорожный всхлип, а воздуха всё равно не хватало.

– Полгода, как увидела его с другой. Может, были ещё случаи, ранее.

– И ты только сейчас об этом сообщаешь? Алекс никогда не был мне верен. А ты… – у меня не было сил говорить, сил не было даже дышать.

– Мари, может, ты делаешь глупость, что отказываешься от этого союза?

– Что?

– Клан Золотых. Ты можешь устроить себе безбедную жизнь. Подумай, как огорчатся родители. Они такие большие надежды возлагали на ваш брак.

– Элли, тебя ли я слышу? А если Маркус изменил тебе? Что бы ты на это сказала?

Сестра потупила взгляд. Лицо её побледнело, руки покрылись гусиной кожей.

– Нет! – тело онемело и перестало меня слушаться, сознание покрылось туманом – густым, скользким и неприятным, а в горле застрял комок горечи. – Маркус… тоже?

– Я смирилась с этим, – сестра вздыхает, и я понимаю, что ей больно. Нет, она не смирилась. С этим вообще невозможно смириться. Как с этим можно смириться? – И тебе стоит поступить так же.

– Нет! – отрезаю я и тут же ступаю к гостям.

Торжественный зал украшен цветами и лентами всех оттенков жёлтого и золотого. Золотая ковровая дорожка, ведущая к алтарю, жёлтые ароматные лепестки роз, разбросанные под ногами, магические камни, лианы, обивающие стройные колонны.

– Мари, – как только я появилась в зале, ко мне тут же подлетала мама, – что происходит? Что за вид? Элли? – матушка взглянула на свою старшую дочь, но та промолчала, решив не вмешиваться.

– Свадьба отменяется, – голос у меня был слабым, горло сдавило спазмом.

– Я не ослышалась? – матушка издала тихий стон.

Можно было уловить, как часто забилось её сердце, как участилось дыхание, увидеть, как в глазах вспыхнул испуг.

– Свадьба отменяется! – во всеуслышание заявила я, чтобы ни у кого – ни у мамы, ни у Элли, больше не осталось никаких сомнений.