— Сперва нужно пройтись по улицам города и «подмести» их, — подал голос капитан Тернистый. — Мы раздавим машины вместе с пехотой, и тогда нам легче будет биться с танками.

— Еще одно. На вокзальную площадь надо послать «тигробоев», — предложил майор Чумаченко.

— Эти «САУ-сто пятьдесят два» неповоротливы как черепахи, — возразил кто-то из офицеров. — Им бы лучше находиться в засаде.

— На стороне самоходно-артиллерийских установок ночь и партизаны-проводники, хорошо знающие каждую улицу, проулок, площадь, сады, — стоял на своем Чумаченко.

— Точно!

— Проведем и «черепахи».

— Сперва пехоту надо обезвредить, а она сейчас отлеживается по квартирам, — зашумели партизаны.

— И к тетке Горпине заглянем, товарищ полковник. Нет ли у нее случайно важных гостей? — подал голос и Митя. — Они у нее часто гостят.

— Конечно, заглянем и к тетке Горпине, — кивнул Майборский. — Наверняка к ней должен кто-нибудь прийти на ночлег. Подумайте, Митя, об этом с капитаном Тернистым. А я со своей группой танков и «тигробоев» возьму вокзал. Сигнал к атаке — выстрел из орудий и три красные ракеты. Все! — рубанул воздух рукой Майборский. — По машинам!

«КВ» капитана Тернистого мчался огородами к хате тетки Горпины. С улиц время от времени долетал шум немецких автомашин и тягачей, слышались резкая речь и выкрики солдат.

«КВ» остановился неподалеку от хаты Горпины Андреевны. Тернистый послал Митю и пятерых автоматчиков на разведку.

Пригибаясь, разведчики вбежали на подворье. Остановились возле калитки.

— Кто-то есть, — шепнул Митя. — Видите сигнализацию? Простыню и две наволочки.

— Ишь как придумали! — засмеялся молоденький сержант, назначенный Майборским командиром группы разведчиков. — Давайте посмотрим, что на улице. А потом — в хату!

Горпина Андреевна не спала. Услышав условный стук в окно, осторожно отодвинула на дверях засов и вышла на крыльцо.

— Тетка Горпина! — тихо произнес Митя. — Это я.

— Слышу, Митя, что это ты. Что надо?

Разведчики посоветовали Горпине Андреевне спрятаться в погребе, а сами засели возле окон. Задняя стена была глухой. Два окна, выходивших на улицу, взять под контроль было невозможно — там стояли «тигр» и танкетка «куница».

Митя с двумя бойцами на цыпочках зашли в сени. Кто-то наткнулся на пустое ведро, и оно с грохотом покатилось по полу.

Разведчики вскочили в хату. В горнице послышался звон разбитого стекла. Высадили плечом дверь, ведущую в горницу, и увидели, как за окном мелькнула фигура в исподнем белье.

На полу посреди горницы валялись хромовые сапоги. На стуле висел офицерский китель. Разведчики вбежали в соседнюю комнату. Адъютант Вассермана, вскочив с кровати, выхватил из-под подушки пистолет. Но выстрелить не успел. Упал на пол, сраженный автоматной очередью младшего сержанта, командира группы.

На улице с «тигра» застрочил пулемет. «КВ» Тернистого рванулся к нему. Ударил в бок. «Тигр» опрокинулся.

«Жаль, нет тут Андрея Стоколоса. Посмотрел бы, как «Капитан Тулин» расправляется с «королевским тигром», — подумал Тернистый.

Тем временем полковник Вассерман в исподнем белье бежал по улице с двумя танкистами, выскочившими из опрокинутого «королевского тигра».

«Как же так? — думал он лихорадочно. — Нечестно воюет Майборский! Он партизан, бандит! Боже мой, что я скажу генералу Готу, фельдмаршалу Манштейну? Я босый, на промерзшей земле… Я хотел скрестить шпаги в открытом бою с этим Майборским… Но ничего, утром я еще отомщу ему. Надо только добраться до вокзала! Там стоят мои танки. И мы еще посмотрим, чья возьмет…»

Вассерману вдруг вспомнилась Надежда Калина. «Пусть бы ее замучил Бремк со своим псом, выкормленным на деликатесе… Зря я отпустил ее…»

Бежать уже не было сил. Вассерман остановился. На улицах города горели автомашины, тягачи, бронетранспортеры. Трещали пулеметы. По грохоту орудий Вассерман понял, что в районе вокзала стреляют советские самоходно-артиллерийские установки 152-миллиметрового калибра.

Хорст Вассерман и два бежавших рядом с ним танкиста время от времени поднимали вверх руки, прося, чтобы их взяли проезжавшие по улице автомашины и бронетранспортеры. Но водители не обращали внимания на их просьбы.

— Не все еще кончено, нам бы только добраться до своих главных сил, — утешал себя и танкистов Вассерман.

Один из бронетранспортеров затормозил.

— Вы кто? — спросил водитель.

Вассерман назвал себя.

— Прошу, герр оберст, в кабину, а вы, — кинул он двум танкистам, — на броню.

Усевшись на мягкое сиденье рядом с водителем бронетранспортера, Вассерман опять вспомнил Надежду Калину. «Может, потому что отпустил на волю эту пленницу, я и остался живым?.. Жаль планшета, дневника, записей «мудрых установок» наших полководцев. Что скажут, прочитав эти записи, полковник Майборский, генерал Ватутин? Конечно, планшет попадет в штаб их фронта… И что подумает этот Майборский, узнав, что я брат убитого его танкистами штурмбанфюрера? Майн гот! Как непроста судьба солдата на фронте!.. Дай нам, боже, победу!..»