квартирах, а Павловский с Ивановым доехали до границы Нахичевани, где высадились из машины и пешком проследовали в разных направлениях на явочную квартиру в Нахичевани. Там они вновь совершенно поменяли свою наружность. Аркадий Иванов вместе с партизанами в тот же день уехал из Ростова, пройдя предварительно пешком до Батайска. Павловский же приехал в станицу Гниловскую (по Дону на лодке), где и жил у одного казака до 16 мая.

16 мая на пароходе Павловский прибывает в Таганрог, откуда поездом проследовал до Москвы.

Из захваченных денег 5000 рублей оставлены им ростовской группе «Л.Д.», а остальные, за вычетом расходов по переездам и совершению экса, сданы в кассу объединенного ЦК— 15 000 рублей. Всего взято 22 123 рублей [193] .

Сергей Эдуардович показал заметку из газеты «Правда» от 11 мая 1924 г. следующего содержания: «Рост. Дон. 9 мая. 5 вооруженных ворвались днем в городскую контору Госбанка и ограбили кассу, захватив 30 000 руб. Грабители скрылись на автомобиле» [194] .

Затем Центральный комитет проголосовал, приняв предложения, поставленные Сергеем Эдуардовичем на рассмотрение. На этом заседание закончилось.

Заседание ЦК на Фомичева произвело громадное впечатление, Он долго и восхищенно тряс руку Павловского, хлопал его по плечу и несколько раз повторил, что после юга они вместе поедут в Париж за Савинковым.

Поведение Павловского было идеально, особенно в отказе от немедленной поездки, доклад о ревизии, угощение Фомичева пивом и т. д. Все это создало у Ивана Терентьевича желание действовать. На собрании Фомичев выступил с особым мнением о немедленной поездке Павловского за Савинковым, о необходимости немедленного приезда «отца».

То же самое Иван Терентьевич сказал Андрею Павловичу при сопровождении его на квартиру Шешени, оговариваясь, что, конечно «Сержу и Вам» виднее, что и как нужно делать. У Фомичева безусловно было желание видеть в Москве Савинкова, он хотел стать при нем одним из самых приближенных лиц.

Рассказ Павловского об эксе очень понравился Ивану Терентьевичу оригинальностью выполнения. Понравился ему и доклад Сергея Эдуардовича о положении дел на Юге, так как он почти в тех же выражениях впоследствии напишет доклад Савинкову о положении южной организации.

При проводах Ивана Терентьевича на квартиру к Леониду Николаевичу он посоветовал Андрею Павловичу поскорее воспользоваться желанием Яковлевича и Данилы Иванова приехать к Павловскому и пристроить их куда-либо на работу. Федоров обещал, что в ближайшем будущем военный отдел обязательно их использует.

31 мая 1924 г. планировалось «организовать» второе заседание ЦК, на котором вновь должны были встретиться Павловский и Фомичев.

На заседании должен был состояться разбор эсеровской тактики Фомичева. Он должен был подвергнуться критике из-за того, что слабо знает условия работы в России и поэтому слишком розово смотрит на эти условия. Планировалось высказать ему претензии в том, что нельзя быть таким оптимистом: оптимизм вызывает неосторожность и расконспирирование.

Никаких ячеек или больших баз в низах из своих людей организация создавать не будет (всегда найдется провокатор). Один посвященный никогда не посвящает в курс дела сочувствующей ему массы. Он лишь держит ее в своих руках, подчиняет своему влиянию (до поры до времени) и только. Это основной принцип работы. Подполье, а «не государство в государстве». Здесь не эмигрантская Прага с легальными объединениями, а столица с жесточайшим правительством.

Если болтать вздор о крайней слабости большевиков, об их добровольном отходе от власти, то организация провалится или же ничего не сможет сделать. Противника предполагалось изучать, рассматривать, как сильного врага, а не тихого идиотика. «Это только в «За свободу» Троцкий, ведет наступление на Москву, а Дзержинский арестовывает Совнарком». В жизни это не так.

Предлагалось вкорениться в массы идеями, а не митинговыми выступлениями. Только после того, когда в массе накопится заряд, нужно иметь достаточно начальников и своих верных людей для руководства действиями. До этого масса не должна ничего знать об «Л.Д.» — иначе провал.

Работа в организации не легче каторжного труда. Нервы напряжены до крайности, а Фомичев похож на легкомысленного государственного чиновника, гуляющего в саду своего министерства. «Л.Д.» еще не у власти, надо это помнить и быть готовым ко всему. Для этого нужно побольше выдержки, конспиративности и поменьше полетов в заоблачную высь.

Все это предлагалось высказать Ивану Терентьевичу в мягких тонах (нежнее, чем написано), особенно сгладить тон в конце беседы.

Предлагалось решить вопрос о назначении Фомичева особоуполномоченным ЦК. Круг его обязанностей — консультация по важнейшим делам, постановка работы в важнейших направлениях, например, издательское, информационное дело, решение от имени ЦК спорных вопросов в филиалах, выполнение особых заданий. Этими вопросами Фомичев должен был заинтересоваться.

Сергей Эдуардович должен был сообщить о своем отъезде (получена телеграмма от Аркадия), медлить он не может. Если ему ехать за Борисом, то необходимо как можно быстрее достать деньги. ЦК тоже нужны деньги. Работать, не зная хватит или нет денег для работы ЦК и филиалов через две недели, нельзя. Особенно просит денег Туркестан. Там есть интересные комбинации.