– Тебе сейчас нелегко, я знаю, но чем дольше ты страдаешь, тем меньше у тебя остаётся шансов на новую жизнь.

– Короче, Никитка тебя к себе на службу приглашает, с квартирой новой поможет, - выпалил Сашка, который всегда окольным путям дипломатии и психологии предпочитал армейский марш-бросок.

Алексей, озадаченно нахмурившись, посмотрел на друзей:

– А на кой вам экскурсовод? Туристов по конторе водить?

– Лёш, ты ведь не всегда туристов водил, - мягко заметил Никита, проницательно глядя на друга серо-голубыми, никогда не улыбающимися глазами.

– Ну да, в армии снайпером был, - Корсаров передёрнул плечами, - только убивать мне не очень нравится, уж извини. Я не палач.

– Ты следователем был, - напомнил Сашка, - причём толковым.

– То-то и оно, что был, - вздохнул Алексей.

У каждого из трёх гардемаринов, как прозвали друзей ещё со школы, был свой уникальный и неповторимый талант, который они вполне успешно использовали в личных и служебных целях. У Сашки в десять лет открылась магия жизни, когда он исцелил сбитую машиной болонку своей соседки, за что получил от девчонки конфету и поцелуй, причём конфете, большущей ириске с вишнёвой начинкой в яркой заграничной упаковке, обрадовался больше, чем слюнявому звонкому чмоканью в щёку. На выпускном в одиннадцатом классе прорезался дар воздушника у Никиты. Парень порывом ветра поднял вверх воздушные шары, в которые выпускники затолкали записки со своими заветными желаниями. Дольше всего не просыпался дар у Лёши, он даже стал подозревать, что начисто лишён магии, пока однажды, во время службы в армии в одной из многих горячих точек, щедро испещривших карту мира, не увидел лёжку вражеского снайпера. Дело было так: он в компании своих друзей был отправлен на проверку тропы, остановился перемотать портянку, скользнул настороженным взглядом по деревьям, растущим невдалеке, и отчётливо увидел снайпера, обустраивающего в сплетении ветвей площадку для стрельбы. Жестом поманил друзей, но они никого не увидели, а проведённая разведка показала, что площадка действительно есть, только пустая, снайпер её покинул. Появился вражеский стрелок через три часа, был немедленно схвачен и доставлен в штаб, где долго и нудно ругался, недоумевая, как его, такого хитрого, смогли вычислить. Алексей и сам рад был бы понять, как, но научного объяснения не было, а паранормальное могло вызвать слишком много вопросов и ненужного любопытства. Поэтому Лёша талант свой старался не выпячивать, предупреждения о заложенных взрывчатках, установленных растяжках и замаскированных снайперских лёжках объясняя удачной разведкой. Командиров такое объяснение вполне устраивало, а друзья всё и так прекрасно знали, а потому вопросов лишних не задавали.

После войны пути гардемаринов в делах служебных разошлись, каждый выбрал для себя то, что подходило его таланту и совпадало с интересами. Живчик Сашка стал хирургом, хотя во время учёбы друзья не раз опасались, что медицинский талант останется с поклонницами, но без диплома. Никита, чьи предки стояли у истоков НКВД, естественно, продолжил семейное дело. О своей работе он не особенно распространялся даже в кругу друзей, да они, прекрасно помня со времён службы, что такое государственная тайна, лишний раз старались его и не спрашивать. Есть вещи, которые лучше не знать, если хочешь сохранить голову на плечах и документы без отметок о судимости. Алексей же с отличием закончил исторический факультет, но дабы сохранить статус кормильца в лихие годы преобразований, перешёл на службу следователем, юридическое образование получив заочно.

Личная жизнь друзей разнилась так же, как и их магические таланты и связанные с ними профессии. Никита сделал предложение своей избраннице ещё в десятом классе, и с тех пор Юленька трепетно ждала: сначала совершеннолетия, затем своего ненаглядного из армии, а потом из многочисленных командировок, на которые так щедра государственная служба. И Саша, и Лёша точно знали, что вокруг Князя постоянно роем мотыльков вились красавицы, но для самого Никиты нет и не было никого, кроме его дорогих девочек: жены Юленьки и двух дочурок.

Алексей женился после армии, познакомившись с невестой на автобусной остановке, когда героически закрыл её от брызг из-под проносившегося мимо автомобиля. Лика оказалась девушкой творческой, вдохновенно занималась музыкой, могла часами рассуждать о Бахе и Бетховене, но к бытовым мелочам была совершенно неприспособлена. И Лёша решительно закрыл собой любимую от серой повседневности, не гнушался домашними делами и даже брал у Юленьки уроки кулинарии. Сашка не скрываясь посмеивался над другом, один раз подарив ему на День рождения фартук, кастрюлю и скалку, набор настоящей домохозяйки, но Корсаров на подначки не обижался. Наоборот, с нетерпением ждал того момента, когда балабол и насмешник полюбит так, что готов будет променять холостяцкую полную соблазнов жизнь на уютное семейное гнёздышко.

Сашка Белов в силу своего жизнелюбия и бурлящей в крови магии жизни остепениться никак не мог. Каждый раз, с периодичностью примерно раз в два месяца, он влюблялся пылко и страстно, уверяя друзей, что нашёл свою желанную, с которой готов рука об руку пройти весь путь до гробовой доски. Первые заверений пять Лёша и Никита даже верили, потом лишь вздыхали и понимающе переглядывались, мол, понесло Остапа. Каждую свою девушку Сашка знакомил с друзьями, приводил на семейные посиделки-вечеринки, которые придумывала Лика, а приводили в исполнение Юленька и, если оказывались свободными, Лёшка и Никита.

Год назад дружба гардемаринов подверглась нелёгкому испытанию: возвращавшаяся из женской консультации Лика, успевшая сообщить супругу о том, что он скоро станет отцом, погибла под колёсами врезавшегося в автобусную остановку джипа. Вернувшийся из служебной командировки Лёша выкладывался полностью, но так и не смог призвать водителя-убийцу к закону, уж слишком влиятельные у него оказались родственники. Обозлённый на весь белый свет Корсаров, потерявший не только супругу и малыша, но ещё и веру в торжество закона и справедливости, бросил на стол начальнику удостоверение и заперся дома в глубоком запое, не открывая даже друзьям. Сашка с Никитой в прямом смысле слова взяли друга измором, по очереди дежуря под его дверью в ожидании того момента, когда Лёша выползет на свет божий за очередной порцией возлияния. Только после третьей душеспасительной беседы с Никитой и энергетической подпитки от Сашки Алексей смог худо-бедно встать на ноги и даже устроиться на работу в захолустный краеведческий музей, для трёх сотрудниц которого появление привлекательного мужчины было воистину даром божьим.

***

– Лёша, - Никита положил другу руку на плечо, вырывая из плена воспоминаний, - посмотри на меня.

Корсаров скривился, словно от зубной боли:

– Никит, давай без проповедей, ты же всё-таки не священник. И я не объект разработки, которому необходимо промывание мозгов.

– Да было бы что промывать, - фыркнул Сашка и тут же согнулся пополам от коротких синхронных тычков в грудь и живот от друзей. – Охренели что ли, я же пошутил! И вообще, если вы меня угробите, вся больница предаст вас анафеме.