— Андрей, я боюсь тебя, — её голос дрогнул. — Если бы только оплеуха – её я, возможно, и заслужила за «всё хорошее». Но ты ведь ещё и убить меня грозился. Вот это уже через край –такоене прощают!

— Когда это я грозился? — совершенно искренне опешил Розовский.

— Ты сказал: «Избавься от ребенка –если хочешь жить!»

— Но это не было угрозой с моей стороны. Я имел в виду Рогова. Не думаешь же ты, что он позволил бы жить моему бастарду и его матери.

— Это правда? — Лорена посмотрела на него испытующе. — Ты действительно подразумевал Рогова и тогда?

— Действительно, — заверил вампир. И продолжил с горечью: — Я понимаю, что только последний урод мог ударить женщину, признавшуюся ему, что любит всем сердцем. Только последний кретин, давно мечтая о детях, мог заставить женщину избавиться от его ребёнка. Но вот угрожать смертью женщине, с которой связывала отнюдь не только постель – это перебор даже для меня.

— Хорошо, я тебе верю, — выдохнула она.

Розовский посмотрел ей в глаза:

— Лорена, умоляю, вернись ко мне. Я не могу без тебя!

— Я тоже, — прошептала она еле слышно.

Мужчина притянул её к себе и нежно коснулся губ.

— Мне понадобилось потерять тебя, чтобы наконец осмелиться признаться себе, что люблю тебя.

Лорена отпрянула в изумлении:

— Вот уж не думала, что когда-нибудь услышу от тебя эти слова. Я была просто уверена, что эту дистанцию ты будешь держать всегда.

— И тем не менее призналась мне? — удивился он.

— Да. Я не боюсь любить. А ты почему так боялся?

Розовский тяжело вздохнул:

— Любить значит доверять. А я давно разучился доверять кому бы то ни было. И потом – что я вообще мог дать тебе, кроме редких встреч тайком?

— Своё сердце.

— Оно твоё, Лорена.

— Тогда мне больше не о чем мечтать, — улыбнулся она.

— А мнеестьо чём, — с неожиданной решимостью заявил Розовский. — Я хочу жить с тобой. Хочу нормальную семью, а не брак, замешанный на лютой ненависти. Хочу растить рождённых тобой детей. Хочу смотреть в твои глаза каждый день и обнимать тебя каждую ночь, а не лишь иногда по выходным. Хочу наконец принадлежать только тебе и владеть тобой безраздельно. Знаешь, мне вдруг стало напревать на месть Виктории. Отомстил, не отомстил – по фиг, больше я к ней не прикоснусь.

Лорена прильнула к его груди:

— Я рада, что не прикоснёшься. Спасибо. Всё-таки делить тебя ещё и с ней мне было бы очень непросто. Пусть чувств у тебя к ней нет, но знать, что ты целуешь, обнимаешь, ласкаешь её так же, как меня...

— Не так же, Лорена. Вовсе не так же.

— Всё равно. Тем более что раньше её, в отличие от Инки, ты любил.

— Скорее, это была просто бездумная страсть.

— Тоже не самое слабое чувство.

— Ты всё-таки ревнуешь... — он поморщился, как от тянущей зубной боли.

— Нет, — покачала головой вампирша. — Теперь нет. Раз ты сказал, что эта история окончена – к чему же мне ревновать?

Розовский поцеловал её в губы:

— Ты хочешь жить со мной?

Она порядком опешила. Тем не менее ответила сразу:

— Да. И ты это прекрасно знаешь.

— А уехать со мной согласилась бы? Бросить всё и отправиться в неизвестность.

— Да.

— Лорена, я не уверен, что мне удастся продать бизнес втайне от Рогова, поэтому даже не знаю, будет ли у нас стартовый капитал.

— Андрей, я никогда не гналась за твоими миллионами. Не будет так не будет. Главное, чтобы была крыша над головой и ты рядом. Ты расскажешь, почему не можешь развестись?

— Расскажу, — вздохнул он. Признаваться в собственной слабости ужасно не хотелось. Нонужно. — В принципе, ответ прост и наверняка известен тебе – Рогов меня шантажирует.

— Да, об этом я давно догадалась, — улыбнулся Лорена. — Но чем именно он держит тебя на крючке?

— Эта тварь знает, кто я. Угораздило однажды разоткровенничаться. И вот за то откровение я плачу уже почти триста лет.

— В смысле – знает, кто ты? Я не понимаю, — теперь Лорена выглядела растерянной, даже немного напуганной.

— Ну что ты так смотришь, как будто неожиданно признала во мне Терминатора, — не сдержал улыбки Розовский. — Всё отнюдь не так страшно. Но я не просто вампир. Точнее, вампиром меня Рогов и сделал. А по рождению я – дракон.

Лорена захлопала глазами, окончательно растерявшись:

— Ты ведь сейчас не восточный календарь имеешь в виду?

— Нет, конечно, — снова улыбнулся он. — Ну, считай, я что-то вроде оборотня, только перекидываюсь не в собаку, не в волка, а в дракона.