Отец указал мне взглядом на своего коня. Намекать дважды ему не пришлось – вырвав поводья из его руки, я вскочил в седло.

Увидев, что мы удираем, вампиры кинулись в погоню. Но как-то без энтузиазма. А вскоре и вовсе отстали.

Тем же вечером мы ушли на Землю.

— Влад, ты ведь понимаешь, что у погони не было энтузиазма, потому что таково было распоряжение твоего отца? — прозвучал позади них голос Дайнрис.

Девушка пришла практически следом за Лонгаронелем, и вампиры знали о её присутствии. Просто никто не хотел прерывать рассказ Ворона – в том числе, он сам.

— Понимаю. — Ворон развернулся на сто восемьдесят градусов: — А ты понимаешь, что если бы он просто с самого начала дал Дэлвиру пристанище, никаких проблем вообще бы не было?! Но ему понадобилось ещё и преступником меня объявить!

— Возможно, он был вынужден это сделать, — предположил Лонгаронель.

— Ну конечно!.. — ядовито бросил Ворон.

— Поверь, так бывает.

Лонгаронель поведал историю из собственной жизни о том, как после глупой выходки Эльджеты Элестайлу пришлось объявить охоту на неё и на собственного друга – таков закон. Причём охота была самой настоящей. А королю оставалось лишь надеяться на то, что друг сумеет укрыться от преследования и благополучно покинет Бордгир.

Правда, в итоге Элестайл нашёл способ, как сделать возможным возвращение Лонгаронеля домой – и даже вместе с Эльджетой.

— Вот именно, что Элестайл-то сделал всё, чтобы вернуть вас, а не изгнать как можно дальше, — прокомментировал Ворон, дослушав историю.

— Быть может, твой отец тоже думал, что вы отсидитесь на Земле, пока не улягутся страсти, и вернетесь, — сказала Дайнрис. — Но вы, как я понимаю, за двести с лишним лет не появились на Сэйнорре ни разу.

— Отец нас тоже не искал.

— Но кто сказал, что и не ждал? — возразил Лонгаронель. — Насколько, из всего, что слышал, я сумел понять его характер, такой вариант более чем вероятен.

— Ты правда так думаешь? — Ворон пристально посмотрел на него.

— Да, Влад. Очевидно, твой отец был уверен, что прощения от сына ему не будет. Но если бы ты сделал шаг навстречу...

— Влад, твой отец был главой клана, — Дайнрис подошла к нему вплотную. Она чувствовала, что сейчас ему необходима поддержка. Ворон обнял её за талию. — Это накладывает определённые обязанности. В том числе, по части исполнения законов – сколь бы ужасными они ни были.

— А ещё по части отношений с другими расами, — развил мысль Лонгаронель. — Твой поступок мог повлечь проблемы с дваррами.

— Знаю. Но отдать друга им на растерзание яне мог! — почти выкрикнул Ворон.

— Влад, я понимаю. Только, боюсь, дать Дэлвиру приют в замке твой отец просто не мог себе позволить. Тебе вообще не следовало появляться там с ним сразу после побега. Вам нужно было отсидеться, скажем, на той же Земле хотя бы несколько лет – пока инцидент забудется, а уж потом ты мог бы и о гражданстве для своего друга просить. Уверен, реакция твоего отца была бы совсем иной.

— Возможно... — в печальной задумчивости произнёс Ворон. — Тем более что тогда наш клан был правящим. Ты зря полагаешь, будто я никогда не задумывался о том, что ты сейчас сказал. Только ведь за все двести лет отец ни разу не попытался разыскать меня и поговорить. А значит, считал, что я неправ от начала и до конца, а не просто совершил ошибку, когда привёл Дэлвира в замок, не подумав о последствиях.

— Ты тоже ни разу не попытался поговорить с отцом, хотя, в отличие от него, тебе вовсе не пришлось бы искать его.

Ворон в очередной раз закурил, крепко обнимая другой рукой Дайнрис. В его застывшем взгляде отражалась вселенская печаль.

— Влад, летим с нами, — снова заговорил Лонгаронель спустя несколько минут. — Быть может, и насчёт отца что-то прояснишь наконец. В любом случае, не те сейчас на Сэйнорре времена, чтобы были актуальны события двухсотлетней давности. Ну, а если кому-нибудь всё-таки вздумается припомнить тебе былое преступление – драконы тебя в обиду не дадут, — добавил он с саркастической улыбкой.

Ворон тоже невольно улыбнулся:

— Не сомневаюсь. Ладно, летим.

— Вот и замечательно.

Ворон с Дайнрис так и остались стоять у окна, крепко обнявшись. А Лонгаронель, решив им не мешать, направился обратно в Малый зал.

Невольно вспомнилось его собственное возвращение в Бордгир после побега. Только настроение у него тогда было совсем другим. Впрочем, и ситуация другая, нежели у Ворона. Да, оба нарушили закон, оба бежали от своих. Однако он-то вернулся вовсе не изгоем, да и виновником всех его бед являлся никак не отец, а заклятый враг – пусть даже впоследствии они подружились.