Трудно описать, что происходило в это время под низким лбом Базиля. Он был близок к безумию. Но в следующий момент он немного оправился, и вспомнил о своем великом призвании и схватился за свое оружие.

Несколько темных фигур тем временем окружили экипаж со всех сторон. Кучер немедленно был сброшен с козел на мерзлый снег и несколько минут он лежал неподвижно, связанный по рукам и ногам.

Базиль дважды нажал курок своего револьвера, но увы! Ни малейшей искры огня не выделилось оттуда. Оружие не было заряжено, так как герцогиня Делакур заранее об этом позаботилась.

– Стащите того человека с козел! – прозвучал могучий голос.

Базиль вдруг почувствовал, как несколько цепких рук с силой схватили его и в одно мгновение ока он лежал в снегу рядом с кучером Барбье. Михель и Блондин быстро и умело стянули его веревками и поспешили к экипажу. Доктор Ян и майор тем временем открыли дверцу кареты, желая вытащить оттуда Барбье.

– Не троньте девушки! – раздался металлический властный голос атамана.

Разбойники мигом вытащили из экипажа помещика, лицо которого было искажено смертельным ужасом. Ольга добровольно последовала за братом и, трясясь от страха, остановилась около связанных слуг.

В руках некоторых из разбойников горели факелы, рассеивавшие немного ночную темноту. Вдруг свет упал на лицо Яроша и в это мгновение воздух огласился двумя громкими восклицаниями:

– Артур Ярош!

Барбье немедленно узнал атамана, портрет которого был в тысячах экземпляров распространен по стране, и он с ужасом убедился, что ему нечего ждать пощады от этого человека, ибо перед ним стоял мститель Теодоры фон Мальтен.

Второе восклицание сорвалось с уст прекрасной Ольги. Она снова увидела свой идеал, этого незнакомого охотника, образ которого она носила в своем сердце. Она с обожанием глядела на него и ее влажный, затуманенный взор, казалось, благодарил Небо за случай, сведший ее опять с этим человеком.

– Прежде всего, позвольте мне извиниться, m-lle Барбье, за причиненное вам беспокойство и неприятность! – обратился Ярош, к молодой девушке, почтительно поклонившись. – Крайне жалею, что вынужден был из-за этого человека, – указал он на Барбье, – потревожить вас.

– Отпустите меня, черт возьми! – не своим голосом кричал Барбье, напрасно стараясь освободиться от туго стягивавших его толстых веревок. – По какому праву вы смеете меня задержать? Это еще что за новости? Или уже нельзя проехать и несколько верст спокойно? – задыхаясь от гнева и бешеного негодования выкрикивал он.

– Молчать! – повелительно крикнул Ярош. – Чтобы вы не посмели больше возвысить голоса, иначе я вам немедленно заткну глотку. Не забудьте, что вы стоите перед своей судьей!

Негодяй насмешливо расхохотался. Ему пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы не выказать своего дикого страха и тревоги.

– Подлого разбойника я не признаю своим судьей! – промолвил он. – Я требую, чтобы вы меня немедленно освободили.

– Ваша просьба напрасна, завтрашнего дня не видать вам более, – возразил Ярош. – Вы уже столько раз заслужили смерти, что мне даже стыдно пред вашей сестрой перечислить все ваши злодеяния. Кто так притесняет и обирает своих крестьян как вы, Барбье? – возвысив голос, продолжал Ярош. – Кто старался так подло и бессовестно ограбить свою собственную сестру, мешая ей выйти замуж и удержать, таким образом, ее наследство? Кто подстрекал невежественных крестьян, убить невинную Теодору фон Мальтен? Что уж, не станете ли все это отрицать, Барбье?

Последний был близок к обмороку. Он низко склонил голову на грудь, и из его плотно стиснутых губ неслышно было ни звука.

– Но прежде чем приступить к произнесению окончательного приговора над ним, я вас прошу, друзья мои, тщательно его обыскать потому, что при нем имеется семьдесят пять тысяч франков, – провозгласил Ярош.

Михель с Блондином немедленно принялись вытряхивать карманы помещика. Барбье спокойно дал себя обыскать, и насмешливая улыбка выразилась на его лице.

– Твои люди трудятся понапрасну! – обратился он к Ярошу – Уверяю тебя, что деньги в полной безопасности!

Насмешливый тон, в котором произнесены были эти слова, задели атамана за живое и он в досаде закусил себе губы.

– Кто знает – подумал он про себя – может быть, этот плут раздумал в последнюю минуту вести собой деньги и передал их одному из своих друзей!

Михель и Блондин тем временем закончили свой обыск и с досадой доложили своему повелителю, что кроме нескольких мелких монет они ничего не нашли.

– Хорошо, в таком случае он поплатится своей жизнью, – твердо произнес Ярош. – Ну, живо, господа, притащите его сюда, мы повесим его здесь, посередине дороги, чтобы каждый прохожий мог видеть, как Артур Ярош чествует подлых негодяев!

Барбье подскочил на своем месте, как ужаленный и мертвенная бледность покрыла его искаженное ужасом лицо.

– Не шутите, черт возьми! Или вы это думаете серьезно?

– Вполне серьезно! – невозмутимо возразил Артур Ярош, – приготовься к смерти, ибо пощады тебе не будет, – добавил он.

Разбойники с живостью принялись строить виселицу. Через пять минут все было готово, так как работа была очень несложная. Они прикрепили к толстому суку дерева петлю, которую надо было только затянуть на шею плута Барбье.