– Я тебе покажу женщина, – очередной звук шлепка. – Иди в душ, не позорься, скоро Алина приедет, и чтобы после себя ванну помыл.

Отец что-то пробурчал, но послушно направился мыться. Фраза “скоро придет старшенькая” волшебным образом действовала на всех. Мы с папой знали, что лучше пойти на поводу у матери, чем отказаться и услышать сто-пятьсот слов в ответ.

Как только папа вышел, я последовала за ним на кухню. Хотелось кушать, а Алина написала, что будет только через час. Мама не даст основное блюдо, но бутерброды я могу сделать себе сама.

– Как учеба, Сонь?

Папа всегда интересовался мной больше, чем мама, но последняя была сегодня чересчур взвинчена и ярилась практически от всего.

– Хватит болтать! Ешь и молчи! – процедила отцу и отвернулась к плите, помешивая соус к курочке, томившейся в духовке.

Отец за его спиной молча провел большим пальцем по шее и высунул язык, отчего я прыснула, но быстро сделала лицо равнодушным, когда родительница повернулась и глянула на нас подозрительным взглядом. Мы с отцом наелись, я потянулась за кружками, но мама опередила меня и налила отцу чуть ли не чефир, желая привести его в чувство быстрее.

– Черный чай вредно, мам, – подала я голос.

– Учить меня вздумала? Иди лучше в гостиную на стол накрой! Алина скоро придет, хочешь, чтобы сестра голодной осталась? Она, между прочим, к сессии готовится.

Мне бы возразить, что в ее словах нет логики, но ее глаза так бешено вращались, что я побоялась попасть под раздачу и получить по шее.

– Ну да, а я так, с боку постою, – буркнула, не удержавшись. Характер у меня был поход на отцовский, что мать раздражало, но переделать я себя была не в силах.

– Что сказала?

– Ничего, иду накрывать на стол.

Ретировалась, надеясь, что этот день закончится как можно быстрее. Еще никогда я не ждала приход Алины с таким энтузиазмом, как сейчас.

Спустя час на пороге квартиры появилась сестра. Вся сияющая, довольная, она совсем не походила на затюканную студентку, прозябающую в обшарпанной общаге. Отец после душа посвежел, стал выглядеть чуточку моложе и бодрее.

Мама весь вечер кудахтала над Алиной, и мы с отцом смогли спокойно выдохнуть, не чувствуя в отношении себя ее недовольства.

После ужина я пошла мыть посуду, пока старшая сестра принимала ванную. Мама застелила постель и, как обычно, открыла окно, чтобы отцовское амбре выветрилось к ее приходу.

– Мам, я ночевать не буду, на меня постель не готовь, у меня экзамены на носу, так что я в общагу.

Алинка сразу предупредила родительницу, и та даже возражать не стала, хотя заметно расстроилась. Мы с сестрой забурились в нашу комнату, которая в ее отсутствие стала моей личной, но прекрасно слышали, как мама неприкаянно ходила по квартире и ворчала на отца. Шум фена утих, и старшая принялась работать утюжком. Довольно быстро управилась, я даже не успела придумать, что написать Никите. Последнее его сообщение давно уже висело прочитанным, а наша переписка так и не ожила. Неужели он потерял ко мне интерес?

Вздохнув, я подняла глаза. Пока сестра красовалась перед зеркалом и штукатурилась, я сидела на кровати и наблюдала за ее выверенными движениями. В мейке она была хороша, и я ей чуточку завидовала. Она всегда умела преподнести себя так, что все вокруг восторженно оборачивались ей вслед.

– Алин, может, останешься? Мама не в духе.

Когда сестра была дома, львиная доля маминого внимания уходила на нее, чем я бессовестно пользовалась, скрываясь в недрах комнаты.

– Мне в общагу надо сегодня, Соф. Не обращай на них внимания, и всё. Как поругались с отцом, так и помирятся.

– Ну пли-и-из, систер. Ты же сама говорила, что экзамен у тебя нескоро.

Я сразу просекла, что это была весомая отмазка для мамы. Та серьезно относилась к учебе и ставила ее даже выше собственных хотелок.

– Всё-то ты знаешь, Соф. Держи свой ротик на замке, ок? А насчет остаться. Извини, но нет. У меня сейчас свиданка, ты же знаешь, мать будет названивать, если я скажу, что домой приду. Плюс расспросы эти бесконечные, нет уж, я выпорхнула из родительского гнезда, так что снова в эту клетку не собираюсь.

Поправляя шелковый шарфик, Алина кривлялась напротив зеркала и дула губы.

– Софочка.

Я знала этот протяжный тон и ласковое “Софочка”. За этим всегда следовала просьба.

– Что? – спросила настороженно, даже приподнялась на кровати, предчувствуя, что сказанное мне не понравится.

– Есть пятьсот рублей?

– Да, – недовольно выдохнула. Врать не умела и не любила, и сейчас ощущала себя скованно. И отказать в просьбе сестры не смогу, и сохранить свои сэкономленные денюжки не получится.