— Резонно, — вздохнул Рагнар, не думая обижаться, лишь проводив недоумённым взглядом вышедшего в коридор Далина, — каков вопрос, таков ответ.

За моей спиной зажужжал электропривод подъёмника трапа, я выглянул в коридор и увидел, что наш механик стоит и, зажав пальцем кнопку выпуска, готовится проводить дорогих гостей.

— А что, если, — Рагнар Далинович сообразил то же, что и я, а потому зашёл с козырей, — мы возьмём на себя все расходы по строительству «Ласточки»? Как вам такое?

Я всё ещё сидел, откинувшись спиной на спинку сиденья и смотрел в коридор, а потому увидел, как Далин без разговоров и сомнений переставил палец чуть выше, зажав кнопку подъёма трапа, передумав кого-либо провожать.

— Слушаю вас, — задраив люк, прошёл он в кают-компанию и сел на своё место, как ни в чём не бывало, — и ты, Арчи, не начинай, ты просто не представляешь себе, сколько мы им торчим, особенно за новую тросовую систему.

— Смета получилась завышенной от первоначальной кратно, — подтвердил его слова директор, — можно даже сказать, на порядок. Мы постарались сделать корабль, способный на рекорды. Мы вложили в него всё то лучшее, что у нас было. А чего не было, то заказали и тоже вложили.

— В том-то и дело, — вздохнул Далин, — они делали его лучше, чем я хотел. И даже лучше, чем я мог надеяться. Я уже тогда чувствовал подвох, но ничего с собой не смог поделать. А вас, кстати, рядом не было. А потому давайте решать. Вы, как я понял, собираетесь поднести нам хвост к носу, да? Потому что денег таких у нас нет, в долг разве что. Но в кредит дирижабли не делают, их ведь даже не страхуют.

— Деньги такие у вас есть, — уверил его Рагнар, и Далин повеселел, — мы же по себестоимости в любом случае посчитаем, поможете вы нам или нет. Пресветлая Лаириэн, может быть, вы продолжите? А то у меня что-то невпопад получается, хотя первоначально заинтересовать экипаж мне всё же удалось, как видите.

— Хорошо, — легко согласилась она, — слушайте тогда. Какое-то время назад мы снарядили небольшую экспедицию на дальний север. Должна была лететь в том числе и я, но тут некстати приключился ваш Торговый Остров и прочее. Мне вы все, вместе взятые, много дороже этого самого прочего, поэтому пришлось остаться и заняться вашими делами. А там обычная по замыслу экспедиция тоже, как на грех, умудрилась вляпаться в непонятное.

— На дальний север, — мне даже не пришлось вспоминать карты, север на всех наших картах один и тоже, нельзя туда ходить. — Руины Древних, магические аномалии, абсолютно запретная для полётов зона. Я ничего не упустил?

— Нет, — покачала головой она, — всё правильно.

— Но ты хоть понимаешь, — влез Далин, — что это значит?

— Да, — легко призналась она, а Рагнар протяжно вздохнул, — это значит, что никто никому ничего не должен.

И это было действительно так. Одно дело, если беду терпят обычные люди в обычной жизни, если рейсовый дирижабль с неба упал, если там женщины и дети, да хоть бы и здоровые мужики, если мор в деревне, если ещё что-то такое, то на помощь надо идти всей своей силой и не задумываясь, это закон. И горе тебе, если ты его нарушишь, и перед самим собой, и перед людьми. Взаимовыручка — великая вещь, и наш малонаселённый мир только на ней и держится.

И совсем другое дело, если кто-нибудь своей охотой полез туда, куда лезть не следует. Неважно, что погнало его в дорогу, обычно это жажда наживы в разных вариациях, с нами это тоже бывало, тут важно другое. Полез сам, недооценив опасность, значит, выбирайся тоже сам.

— В додревние времена, — словоохотливо начал Арчи, совсем немножечко, совсем чуть-чуть, издеваясь над Ларой и Рагнаром, — были такие люди, альпинистами они себя называли, я читал про них. А занимались они тем, что лазили в горы, на восемь тысяч и выше. Причём без магии, на своих двоих.

— Да ладно, — не поверил я, — хорош свистеть! Восемь тысяч — это же зона смерти!

— Именно! — обрадовался Арчи моему уточнению, — зона смерти! Но они это понимали, а потому был у них закон, на восьми тысячах каждый сам за себя! То есть, допустим, если залез ты туда и вдруг собрался почему-нибудь помирать, то и помирай себе спокойно, не отвлекая других. И, пишут, если ты настоящий человек, то ты даже помощи просить при этом не должен, такие дела. Потому что просить помощь в таких условиях — это настоящий махровый эгоизм и ещё огромная личная нескромность. И вот тут я с ними, Лара, совершенно согласен. Во-первых, тебя туда никто не тянул, правильно? А во-вторых, это значит, что и вытаскивать тебя оттуда, рискуя свой жизнью, тоже никто не должен.

— Ну, — поморщилась Лара, — всё это было очень давно, а потому неправда. Ещё ты не учитываешь те исключения, что в твой рассказ не вписываются, а их очень и очень много. Во-первых, личные отношения сюда не укладываются. По-настоящему близкие люди способны и не на такое. Во-вторых, цель. Если она есть, если она настоящая, то это уже совсем другое дело, чем у твоих альпинистов, правда же? В-третьих, воспитание, можешь даже назвать это совестью. Я абсолютно уверена, что даже тогда кто-то шёл кого-то выручать, какие бы законы они себе не выдумывали. В-четвёртых, есть ещё уровень того, кто спасает. Если он может это сделать, если ему это по силам, то почему же нет?