— И тебе не страшно? — спросила Таня.

— Сейчас, как потеплело да посветлело, ничего, а зимой одному жутко. Дрова, что были, пожег. А нарубить негде. Все вырыли. Да и наши всё повывезли. Только одеяло и осталось.

— Дедушка Гьоне, а что ваши говорят? — с беспокойством спросила Божурка — Довольны они?

— Ворчат. То одно, то другое. Все вспоминают, как в селе жили. Ведь людям рот не заткнешь.

Девушки возвращались на строительство. Божурке хотелось поскорее выйти из села. Здесь ее ничто больше не удерживает. А как закончат стройку и Ганчо придет из армии, они построят себе где-нибудь новый дом, с садом.

Подруги уже подошли к стройке. Плотина, высоко поднимавшаяся над водой, была теперь видна издалека. На ее краю висят две люльки. На одной — длинноногий Недко. Он крепко зажал в руках шланг и, не глядя вниз, на воду, чтоб не кружилась голова, аккуратно покрывает раствором верхнюю часть плотины. В другой люльке устроился Момчил. Он весело насвистывает и беззаботно отвечает на шутки товарищей, что под его тяжестью оборвется трос:

— Ничего. Падать тут мягко — сразу в ванну.

Момчил не боится головокружения, но и он не смотрит на воду, не заглядывается на красиво очерченные берега нового озера. Главное для него — сделать плотину крепкой и водонепроницаемой. Все знают: там, где Момчил, все будет сделано на совесть, прочно. «Здесь работал Момчил», — и он выводит огромное и немного покривившееся «М». Ничего, что скоро вода скроет эту букву. Момчил знает: здесь он стал мастером.

— Момчил! — крикнула ему Таня, направляясь по бетонному мосту к плотине. — Напиши «Т» и «Б» — пусть знают, что и мы с Божуркой здесь работали.

И вдруг девушки пустились бежать. Им показалось, что раздался гудок к началу смены. Но это был сигнал паровоза, который совершал свои последние рейсы. Они остановились и от души рассмеялись.

Никто не спал этой ночью в Буковице. Все спешили к шахте. Никто не спрашивал, кто из какой смены, где работает. Только столпившись у подъемника, задавали каждому, кто поднимался, один и тот же вопрос:

— Ну как там?

— Не повезло нам, — расстроенно говорил проходчик из второй смены. — Третья смена уже пришла.

— А она успеет закончить проходку? — спрашивал рабочий из первой смены. — Докуда дошли? Сколько взрывов было?

— Да только один, — раздраженно ответил проходчик, — уж ко второму все приготовили, так на ж тебе, времени не осталось. Третья смена уж очень спешит, не рано ли они пришли?

— Бригадир остался внизу, — слышался в темноте чей-то голос, — поглядеть, что там будет. Нам показалось, что слышим уже взрывы с той стороны. Наверно, этой ночью произойдет сбойка.

— Посмотрим, кто вперед — наши или с той стороны…

— А мне даже не верится, что сегодня кончим. По плану через восемь дней должны встретиться.

— Что план! Мы вчера вместо трех пять раз взрывали. И позавчера тоже. А три дня назад так даже шесть — каждая смена по два. Да одни мы на пять метров больше прошли.

Небритый молодой рабочий в шахтерской каске, из-под которой выбивался светлый чуб, кричал из клети подъемника:

— Кто принесет сверла? Эй, Душко, ты, что ли? Слетай-ка. Да только давай самые лучшие. Ведь последние! Начинаем атаку!

Спас с утра не выходил на поверхность. Только теперь захотел поразмяться, но постоял немного наверху, выкурил сигарету и опять спустился на семидесятиметровую глубину. Мимо него медленно шла дрезина. Спас стал на край вагонетки, направлявшейся в забой. Он все боялся — не упущено ли что-нибудь, не задержится ли проходка.

— Эй, Владо, ты чего торчишь? — крикнул он одному из грузчиков. — Беги к первому окну и погляди, там ли подрывник. Пусть придет сейчас же. К взрыву надо торопиться. Начинаем скоро. Может, в последний раз.

У забоя Спас легко спрыгнул с вагонетки и насторожился: откуда-то со свистом вырывался воздух.

— Стоил, беги, закрой контрольный кран! Потом поднимайся наверх, найди механика. Скорей! И надо же этому случиться именно теперь…

Проходчики стояли, опустив молотки. Когда они работали, их телам передавалась вибрация молотков, их окутывал легкий туман пылинок, мелкие капли пота блестели, словно чешуйки. Люди казались выше и сильнее. А сейчас они стояли хмурые, как будто утратили свою силу.

— Опередят нас с той стороны, — сказал угрюмый проходчик, махнув недовольно рукой. — Еще со вчерашней ночи, мне кажется, слышны взрывы оттуда.

— Как это нас опередят? — возразил запальчиво Спас. — Наверстаем!

— Порода, дьявол, твердая. Трудно пробивать.

— Восемьсот тридцать метров прошли, а на последних двух испугались?

— Нет, только зло берет. Я и запасные сверла приготовил и тебе еще заказал, чтоб не терять зря времени в случае поломки. А тут стоять приходится. Есть на что злиться.