— Нет, дядя Дундурий, я и не умею биться об заклад, — признался мальчик.

— Ох ты, бедолага мой… Как, говоришь, тебя зовут-то?

— Илия, — тихо произнес мальчик и скромно опустил взгляд.

Тогда никому и во сне не могло присниться, что из этого скромного, молчаливого парнишки со временем вырастет хитрый полевой сторож, настоящее имя которого все быстро забудут, а станут называть за лисью хитрость просто Лияном. Кто бы мог подумать, что этот самый Лиян со временем станет знаменитым партизанским поваром, да к тому же еще в ударной омладинской роте, что он на своих кривых ногах прошагает через столько боев народно-освободительной войны и революции! Так что повнимательнее приглядывайтесь к каждому мальчишке и с уважением кланяйтесь полевым сторожам, ведь никто не знает, кем они могут стать завтра.

Дундурий поддел указательным пальцем мешок с пшеницей, пригнулся почти до земли и велел:

— Садись, Илиян, сынок.

Парнишка удивленно спросил:

— Куда садиться?

— Садись мне на шею, пойдем к твоему хозяину Дрекавацу и спросим, зачем он мучает бедного сироту. Я ведь про тебя уже слышал, только вот имени не знал.

— Но мне, дядя, стыдно на тебе верхом ехать, — пробормотал маленький Илиян, будущий Лиян.

— Да чего там стыдиться, милый. Ты же совсем заморился, пока тащил такой здоровенный мешок, теперь тебе отдышаться надо. Давай влезай побыстрее!

Взобрался Илиян на шею Дундурию, и они тронулись в путь вниз по ущелью. Парнишка посмотрел на свой мешок, который мельник нес на одном пальце, и предложил:

— Дядя, давай мне мешок, я его на спину взвалю, так и твоему пальцу и тебе легче будет.

— Ага, хорошо, что ты мне напомнил про мешок! — воскликнул богатырь. — Я его отдам на хранение моему другу Кундурию. Эй, Кундурий, иди-ка сюда!

Откуда-то из-за мельницы раздался топот, и, прежде чем маленький Илиян пришел в себя от удивления, к ним подскакал резвый вороной конь и весело заржал, словно говоря: «Вот он я, зачем ты меня звал?»

Мельник развязал мешок и поставил его перед конем.

— Дорогой мой Кундурий, угощайся, это тебе посылает твой родственник Дрекавац. Он говорит, что рысью ты бегаешь гораздо лучше, чем его кум Касалица.

Кундурий только махнул хвостом, будто хотел сказать: «Тоже мне рысак нашелся на двух ногах! Добро бы еще Касалица и Дрекавац вместе бежали, тогда бы хоть у них двоих четыре ноги было, да и то далеко бы им было до хорошей лошади».

— Ешь, ешь, Кундурий, — снова сказал коню хозяин.

Воронок навалился на пшеницу, зерна так и захрустели у него на зубах. А Дундурий зашагал вниз по Ущелью легенд, громко напевая:

Маленький всадник Илия стал так громко смеяться, как, наверное, не смеялся сколько себя помнит. Он впервые в жизни услышал песню, в которой говорится о том, что он сам видел и знал.

— Ха-ха, Касалица ждет, а Кундурий жует! Ха-ха-ха, как это ты так складно, дядя Дундурий, одно за другое цепляется и звенит, как колокольчик у овцы на шее: кок-чок, ждет — жует!

— А-а, для этого надо иметь голову на плечах, а в голове — веселый серебряный звоночек. Только тряхнешь головой, расправишь плечи, и он сразу — звяк-звяк — зазвенит, зальется в тебе, — стал расписывать Дундурий, обрадованный тем, что мальчику понравилась его песня. — Тебе остается только открыть рот — и песня сама польется, как вода по мельничному желобу. Ты когда-нибудь видел мельничный желоб?

— Видел, дядя Дундурий. Это такое большое выдолбленное на дерева корыто, по которому бежит вода и крутит мельницу.

— Так-так, вот и моя глотка — тоже желоб, только что чуток поменьше, но зато мой голос слышно дальше, чем любую мельницу под Грмечем, особенно если это горло сальцем смазать.

Для наглядности детина завопил так, что его голос громом прокатился по всему ущелью:

Песня полетела, полилась по долине реки Япры и донеслась до маленькой деревушки, что была на другой стороне ущелья, раньше, чем наши два героя, большой и маленький, спустились в низину, подойдя к опушке леса. Перепуганный Дрекавац выскочил на крыльцо и закричал своему куму Касалице:

— Ой, кум, беда! Слышишь, как он там поет и грозит? Это тот самый разбойник-мельник, Дундурий, вот только не знаю, что это за Илиян, который идет вместе с ним.

— Илиян! Уже по одному имени видно, что это тоже какой-то здоровенный верзила. Не мешало бы нам от беды подальше у тебя на чердаке схорониться.

— Верно, кум, лезем скорее на чердак от беды, а то не сносить нам головы! — прошипел Дрекавац, как рассерженный гусак, и мигом взлетел по деревянным ступенькам на темный чердак, откуда закричал своей хозяйке: — Выгляни-ка на дорогу, кто это там идет с Дундурием?