Саша задумался.

— Не все ж такие амбициозные, как ты, — неохотно потянул он.

— Сань, ты просто ленивый! — бросил ему Пётр. — Хватит уже ныть. Поехали!

— О, теперь ты заговорил, как начальник, — ухмыльнулся Саша.

— Так ты поедешь со мной или нет, если всё срастется? — смягчился Пётр.

— Ладно, — согласился он. — Куда ж ты без меня, только я не буду работать сутками, как ты!

— А придётся, — усмехнулся Пётр.

Они вместе до самого вечера упаковывали Сашины вещи. Когда стемнело, Пётр ушёл домой. В квартире его опять встретила давящая пустота и одиночество, Юля гуляла с Лизой, и он сел ждать её. Пётр привык к их долгим вечерним разговорам — они его успокаивали. Но сейчас физически ощущал тоску, как будто ему отрезали часть сердца, в груди ныло.

Настроение было отвратительным. Пётр распаковал последнюю бутылку виски — никто не знал, что почти каждый вечер, когда становилось невыносимо плохо, алкоголь становился его спасением.

Он скучал и с грустью смотрел на телефон. Отправил Юле сообщение и погрузился в воспоминания, разбавляя их виски. Неожиданно ему позвонила Катя — у неё словно было чутьё, каждый раз, когда Пётр искал утешения в бутылке, она набирала его номер.

— Петя, привет. Давно тебя не было слышно. Мы уже дома в Москве. Ждём тебя на следующей неделе. Ты ведь третьего к нам прилетишь?

— Ага.

— Как ты? — участливо спросила сестра.

— Хреново, — честно признался он.

— Пьёшь там что ли? — строго уточнила она.

— Да, — с абсолютным равнодушием ответил Пётр. Он был уже пьян и чувствовал это, но ему было всё равно — хотелось напиться. Завтра очередной выходной, можно не беспокоиться о головной боли.

— Бросай ты это дело! Что за дурацкая привычка: бухать, когда тебе плохо, — сердилась она. — Легче-то всё равно не станет! Поехал бы к Юле, раз так скучаешь.

— Не поверишь, но становится легче, — горько усмехнулся он. — Билетов уже не было, последний рейс в августе, — ещё печальнее ответил он.

— Да-а, Петя, — потянула Катя. — Как же крепко ты влип. Не грусти, скоро пройдёт. Всё когда-нибудь проходит.

Пётр лишь тяжело вздохнул.

— Юля во Францию улетает на полгода. Ты думаешь, за полгода что-то изменится? — печально спросил он.

— Не знаю, не знаю, — засомневалась Катя. — Если Юля смогла тебя простить после того, что ты натворил, может и из Франции вернётся к тебе, если, конечно, не влюбится там в какого-нибудь француза.

Пётр поморщился от неприятных воспоминаний от фразы «какого-нибудь француза».

— Ты умеешь приободрить, — с иронией заметил он.

— Будь реалистом и не напивайся, а то опять натворишь каких-нибудь глупостей, — заботливо посоветовала Катя.

Пётр как раз залпом допил последний бокал виски.

— Поздно, я уже напился, — констатировал он.

— Ох, Петя, Петя. Ты как дитя малое. Иногда ведёшь себя хуже Димки. Аккуратнее там с алкоголем. Говорю тебе, завязывай. Не поможет! — уговаривала его сестра. — Мне пора. Ждём тебя в гости.

Распрощавшись с Катей, Пётр еще долго держал в руках телефон, и после разговора с сестрой уже боялся отпускать Юлю во Францию. Он задумался о том, что могло бы удержать её здесь. Пётр набрал очередную смс:

«Юля, пожалуйста, не лети в Париж».

Но так и не решился отправить, понимая, что в нём говорит эгоизм и страх. Юля так долго стремилась к этой поездке, мечтала об этом, нельзя просить её остаться, как бы ему этого ни хотелось. Пётр сидел и бездумно смотрел на сообщение в телефоне, подсветка давно погасла, а его самого начало клонить в сон. Он, покачиваясь, ушел в спальню и рухнул на кровать, так и не отправив сообщение и не дождавшись ответа от Юли.

8

Начался учебный год. Юля ходила на пары, хотя ей это делать было необязательно, но в компании Лизы и одногруппников она не так тосковала по Петру.

В день собеседования ужасно волновалась, она уже наизусть выучила ответы на все возможные вопросы. В коридоре к ней подошёл Ден.

— Волнуешься? — участливо спросил он.

— Безумно! Аж руки трясутся, — призналась Юля.

— Не бойся. Всё будет хорошо. Ты же всё знаешь, — подбадривал её он.

Собеседование длилось около получаса, но Юле казалось, что она прошла семь кругов ада: она потела, бледнела, краснела, пару раз терялась и, когда вышла из аудитории, думала, что потерпела фиаско и жизнь на этом кончена.

Она появилась вся раскрасневшаяся от волнения. А Денис всё ещё стоял у дверей.

— Ну как? — спросил он.

— Не знаю. Вроде бы ответила, надеюсь, все правильно, — растерянно проговорила Юля, руки у неё всё ещё тряслись.

Но уже через минуту вышел один из представителей комиссии и заговорил по-французски: