– Спите. Я не буду, - сажусь поудобнее.
– Все-таки подожду Ника.

– Он или свалил, или дрыхнет в тренажерке, - раздражается не на шутку, и я импульсивно вжимаюсь в угол ринга.

– Наговариваете на собственного друга, - дерзко осекаю его, несмотря на страх. – Без меня он не уедет. Поднимется сюда, как только свой зал уберет и закроет, - произношу четко, но душу грызет червячок сомнения.

Рома молчит. Не двигается, уставившись в потолок. До меня доносится лишь его тяжелое дыхание. Пробурчав что-то невнятное себе под нос, он дважды хлопает в ладони. И все лампы в зале гаснут.

– Эй, но… - возмущаюсь, всматриваясь в темноту, но глаза никак не могут привыкнуть.

– Я не сплю при свете, - гаркает так, что я не решаюсь поспорить.

Затихаю, как мышка, боясь шелохнуться. В сумраке едва различаю огромную фигуру, которая отворачивается от меня. Обнимаю себя руками, неожиданно ощутив пронизывающий холод и одиночество. И меня пугают эти чувства. Хочется разбудить Царева, поболтать с ним ни о чем, пусть даже поругаться… Но я запрещаю себе это делать. Босс может понять меня неправильно. Решит, что заигрываю или соблазняю.

Поэтому я просто сижу и смотрю на мрачную груду мышц напротив. Невольно рисую их в мыслях, вспоминая каждый кубик на каменном торсе, что видела прошлой ночью. Глаза быстро устают от напряжения, и я опускаю ресницы. От этого картинки в моем мозгу становятся еще ярче и реалистичнее.

Теперь я не только представляю, но и чувствую все будто наяву.

Мощный варвар, вжимающий меня в постель. Горячие лапы, исследующие мое тело. Сбивчивое дыхание на шее. Мурашки по коже. Жесткие губы, терзающие мой рот. Накатывающие волны жара внизу живота. Кажется, я мурлычу из-за них. Надеюсь, во сне, а не вслух. Сложно будет объяснить мои стоны Роме.

Образ мужчины явственно предстает перед глазами. Больше нет Ника. Нет смазанного впечатления, как в ночь сюрприза. Все четко и ясно.

В моих фантазиях – Царев. Обнаженный, волосатый, дикий. Истинный варвар.

Ласкает. Приручает. Берет и метит.

Толчок. И я лечу.

Вздрагиваю, когда ощущение свободного падения становится чересчур настоящим. Взмахиваю руками, пытаясь зацепиться за что-нибудь и не удариться.

С тонким вскриком приземляюсь в теплые объятия. Млею, балансируя в полусонном состоянии и не понимая, что происходит.

– Ну, ты нормальная? – рычащий тембр вибрирует над ухом и вызывает еще больше мурашек на теле. Жар внутри меня не утихает, а превращается в огненный ком, готовый взорваться.
– Свалилась бы сейчас с ринга или повисла бы на канатах.

Медленно размыкаю глаза и, несмотря на полумрак, распознаю склонившегося ко мне Царева. По запаху его узнаю. По очертаниям. И даже по звериному дыханию, обдающему мое лицо.

Слегка двигаюсь, но хватка на моем теле становится крепче, и я оставляю жалкие попытки сопротивления.

Проверяю по ощущениями, что со мной. Я лежу поясницей на бедре Ромы, а голова покоится на плече. Одна его рука придерживает меня под спину, а вторая – впивается в талию.

– Наверное, я задремала, - оправдываюсь, а голос предательски подрагивает.

– Так, короче! Ложись и отдыхай, - несмотря на команду, он по-прежнему обнимает меня. Крепко, трепетно. – Перестань бояться. Никто тебя здесь не тронет, - шепчет, уткнувшись носом в висок.

– И никто искать не будет, - очнувшись, с тоской вспоминаю о Нике.

Вторую ночь подряд жених бросает меня. Не специально, однако мне от этого не легче.

Вторую ночь подряд я оказываюсь в руках одного и того же мужчины. Чужого. Необузданного. И мне это начинает нравиться.

Наверное, я испорчена.

– Я тебя нашел, - чеканит строго Царев и смотрит мне прямо в глаза. В полутьме я вижу огонь на дне его черных зрачков. И он обжигает меня.

Приоткрываю рот, чтобы попросить его отпустить меня, но на губы вдруг обрушивается страстный поцелуй. Рома нагло вторгается в меня языком. Напористо, глубоко. Запечатывает, покоряет, учит. Будто опять девственности лишает, только иным способом. Толкается, не позволяя сделать вдох.

Но я бью его в грудь, даю хлесткую пощечину и посылаю к черту…

В своих правильных мыслях.

А в неправильной реальности обхватываю ладонями грубые щеки и отвечаю на поцелуй. Как умею. Неловко, но старательно, как прилежная ученица. Стараюсь поймать его безудержный темп. Но он ускоряется!

Становится невыносимо душно. Будто в зале пожар. Но горим только мы вдвоем.

– Что с дверью? – приглушенно доносится и смешивается с противным стуком в стекло. Теряется в наших лихорадочных вздохах.