Просил не бояться. Обещал, что не тронет, и сдержал свое слово…

Правда, и ночевать он собирался отдельно – в гостиной. Кажется, даже расстелил себе диван и ушел туда, когда я уснула...

Как же тогда оказался со мной в постели? Страдает лунатизмом? Или пошел ночью в туалет, а вернулся на автопилоте в свою спальню?

Рома не должен быть со мной… Но он здесь, а я… совсем не против.

Прижимаюсь к его мерно поднимающейся груди, пока он спит. Беззастенчиво трогаю его, очерчивая пальчиками кубики пресса, вбираю мужской запах, улыбаюсь и едва не мурлычу.

– М-м… кхм, - выдает Рома что-то неразборчивое сквозь сон, а я замираю.

Терпеливо жду, пока он крепче уснет. Опомнившись, выскальзываю из цепких объятий, подкладывая вместо себя подушку. Сползаю с постели.

Чуть не скидываю с тумбочки вазу с огромным, пышным букетом. С Роминой стороны – еще один, но составленный из других цветов. В гостиной спотыкаюсь об обычную банку, наполненную водой. Нам вчера ваз не хватило. А ведь начиналось все с одного букета…

– Ты всем своим девушкам даришь розы? Удобно, но банально, - вредничала я, а сама вдыхала тонкий, нежный аромат, от которого меня совсем не воротило.

– Не любишь розы? А какие цветы любишь?

– Разные, - бросила неопределенно, пожав плечами.

Я и не подозревала, что мои капризы Рома примет за чистую монету. И что через час вся квартира будет завалена букетами. Часть из которых… пришлось отправить на балкон. Зато определились, какие цветы не переносит наш малыш. Благо, на этот раз обошлось без вояжа в туалет.

– Арни, кс-кс, - зову кошечку, едва переступив порог кухни.

Ромкина Терминаторша лениво сползает с дивана, неуклюже топает ко мне на мягких, будто набитых ватой, лапках, покачивает пузиком со стороны в сторону. Дойдя до мисок, устало ложится рядом, жалобно мяукнув.

– Что, тяжело? – тяну участливо и почесываю ее холку. – Ничего, потерпи. Скоро уже все случится, - вздыхаю с улыбкой, проверяя пушистый живот. – А вот у меня самое сложное еще впереди.

Обновив воду и насыпав корма, я иду в душ. Закрываю дверь на защелку, спокойно раздеваюсь, как у себя дома, и становлюсь под теплые, ласкающие струи воды. Запрокинув голову, опускаю мокрые ресницы и, мурлыча себе под нос простую мелодию, веду руками по телу. Задерживаюсь на плоском животике, обнимаю его, замерев на секунду.

Только вчера я была напугана и растеряна, плакала и не знала, что делать дальше. Я думала, что мир рухнул, похоронив под завалами все мечты. Одной ночи хватило, чтобы перевернуть мои представления о будущем. Сейчас я… улыбаюсь. Наверное, так коварно на меня действуют гормоны беременности, блокируют плохие мысли и негативные эмоции.

Кажется, я готова каждое утро просыпаться в объятиях варвара, кормить его кошку, а со временем и целый выводок котят, принимать душ в его квартире, варить кофе на двоих, завтракать вместе… Образы тихого семейного счастья так отчетливо мелькают перед глазами, сменяя друг друга, что я начинаю верить в придуманную мной реальность. Погружаюсь в нее, убаюканная шумом воды, прикрываю глаза.

Внезапный грохот выводит меня из состояния эйфории.

– М-м, а… - постанываю, подаваясь ему навстречу.

Мозг как желе, тело пластилиновое. И только сердечко бьется, будто сорвалось с цепи. Наплевав на все, я обвиваю руками мощную шею, зарываюсь в растрепанную гриву, сама целую варвара. Необузданного, похотливого, но в данный момент… только моего.

– Зато я помню, как обещал объяснить тебе значение незнакомых слов у врача, - хрипло нашептывает мне на ухо, прикусывая мочку. – Наглядно, - отклоняется, чтобы поймать мой затуманенный взгляд. – Приступим.

Грубые пальцы скользят по внутренней стороне бедра. Все выше. Пока не касаются пульсирующей точки. Порочные губы озвучивают «термин» - и мой учитель приступает к практике.

– А-ах, - запрокидываю голову, врезаясь ногтями в широкие плечи.

– Вспоминаешь нашу ночь?
– рвано выдыхает, лаская меня так умело и неистово, что я мычу и кусаю губы.

– Нет, - лгу, краснея от смущения и знакомых ощущений.

Узнаю жар, зарождающийся внизу живота, и сладкие волны, прокатывающиеся по телу. Конечно, я помню. Каждое прикосновение, каждый поцелуй. Сейчас Рома будто проводит реконструкцию нашего необычного знакомства. Не хватает повязки на глазах, но мне она не нужна. Я хочу не только чувствовать его, но и видеть.

– Я вспоминаю. Постоянно, - рокочет, продолжая высекать из меня искры. А я, осмелев, трогаю его. В конце концов, я беременна от него. Имею право!

Очертив пальцами взбугрившиеся мышцы, поглаживаю крепкий торс. Спускаюсь по темной дорожке волос, которая ведет меня к пороку. Ладони выходят из-под контроля – и сами ныряют под резинку боксеров. Зажмуриваюсь, чтобы не смотреть и… не передумать.

Рома что-то угрожающе рычит мне на ухо. Ускоряется, пытаясь быстрее подвести меня к грани, углубляет ласки. Отвечаю ему не менее охотно и страстно. Стараюсь, хотя ничего не умею. Действую на инстинктах.