Лина меня приревновала? Я видел, какой боевой она может быть, если разозлится. Но я удивлен, что мелкая направила свою дикую энергию не против, а… ради меня. При всех сотрудниках, наплевав на правила приличия.

Значит, неравнодушна.

Адреналин выплескивается в кровь, заряжая меня мощью и решимостью. Однако морда стремительно грустнеет, когда я понимаю, что у медали есть вторая сторона… Как только приличная девочка Лина выйдет из состояния аффекта, то сгорит от стыда. Потом разозлится и устремит свой гнев на меня, как на главного виновника ее срыва. Надо бы оказаться с ней рядом в этот момент: пусть лучше лично меня отлупит, чем натворит глупостей в одиночку.

– Значит так, слушайте оба. И запоминайте. Повторять не буду, - выдыхаю, покосившись на Колю. Он неуклюже поднимается с пола, растирает по лицу кровь, сочащуюся из носа, а мне дико хочется уложить его обратно. Отправить в нокаут, чтобы не вздумал преследовать Лину.

– Ромчик, - попискивает бывшая, похожая на нутрию-утопленницу.

– Роман Львович, - строго поправляю ее и добавляю: - без пяти минут женатый.

Боковым зрением ловлю движение на ресепшне, замечаю снующие тени, которые оперативно разгоняет Оксана. Не хотелось бы выяснять отношения, стоя на пороге собственного кабинета, но так сложились обстоятельства. Да и хрен с ними – пусть все знают, что с этого дня я серьезный, верный семьянин.

Через пару минут – я уже за рулем своей машины. Перевожу дух, не решаясь завести двигатель.

Меня ждет первое в жизни знакомство с родителями девушки. И единственное. А я в таком виде…

Вытираю руки, разглядываю сбитые костяшки. Даже тут Коля «удружил». Что ж, ладони придется держать в карманах.

– Да уж, женишок, - скептически изучаю свое отражение в зеркале заднего вида.

Замечаю, как с парковки отъезжает машина Риты. Она крутит руль, а рядом – Коля развалился в пассажирском кресле. Этот жиголо в жизни не пропадет. Избитый и потрепанный, все равно нашел, что поиметь с девушки, с которой, казалось бы, и взять-то нечего.

Да и черт с ними! Лишь бы к нам с Линой больше не приближались.

– Ну, с богом, - давлю на газ.

Через час – я у дома мелкой. Стою под дверью, как смущенный подросток с дежурной фразой: «А Лина выйдет?».

Прежде чем постучать, звоню ей. Может, судьба смилостивится надо мной… Но нет. Надежды осыпаются прахом вместе с длинными гудками. Лина не берет трубку.

Заношу кулак – и уверенно стучу в дверь.

Через несколько секунд на пороге появляется мужчина средних лет, окидывает меня оценивающим взглядом с ног до головы, чуть заметно дергает густыми бровями.

Не нравлюсь. Это у них с Линой наследственное.

– Здравствуйте… - судорожно вспоминаю отчество моей мелкой. – Владислав, - протягиваю руку.

– Влад… Аркадьевич, - уточняет холодно. – А вы?

Вопрос звучит четко и коротко, а между строк читается: «Беги, глупец!» Вот только без своей будущей жены никуда я не уйду.

– Меня зовут Роман. Вы не могли бы позвать Лину?

Глаза-лазеры меня опять словно просвечивают насквозь, но на этот раз медленнее, внимательнее. Пропускают через рентген. Ищут что-то полезное, но находят лишь груду костей. Списывают в категорию «Не годен для семейной жизни».

– Неформал? – Влад кивает на мои волосы, но я игнорирую его выпад.

– Почему? Спортсмен, - невозмутимо пожимаю плечами.

– Хрен редьки не слаще, - тяжело вздыхает, почесывая затылок.
– Ладно, проходи, - так и не пожав мне ладонь, отворачивается и отступает вглубь коридора. Машет рукой, приглашая меня войти.

– Так Лина дома, да? – уточняю с подозрением.

– Проходи-проходи, спортсмен Роман, - настаивает он и, стоит мне переступить порог, захлопывает за мной дверь. Плотно. На замок. – Побеседуем, раз уж сам приехал.

Шестое чувство, поздно пробудившееся из комы, панически вопит, что меня жестко… ввели в заблуждение. Однако назад дороги нет – мне этого Влада Аркадьевича еще внуками обеспечивать, так что придется договариваться.

Каролина

– У тебя появился мужчина? – невозмутимо выдает Ева, как только за Тимуром захлопывается дверь. Его вызвали в один из автосалонов, которыми он владеет. Я надеялась после его ухода вздохнуть с облегчением, но сестра не дает расслабиться.

Давлюсь ромашково-мятным чаем, обливаю блузку. Закашливаюсь сильно, с надрывом, до слез. В горле и носу першит, однако я рада тому, что получила возможность отсрочить пытку. Правда, перед смертью не надышишься, а разговор по душам с сестрой неизбежен.

При Тимуре Ева старалась не поднимать тему моей личной жизни. Мы обсуждали, в основном, юридическую практику, где я ни дня не провела. Пришлось признаться, что я недовольна будущей профессией, а согласилась на нее после уговоров отца. Тимур слушал меня молча и внимательно, но я чувствовала, что он очень огорчен и разочарован мной. Представляю его реакцию, если бы он узнал обо всех моих похождениях и... беременности.