— Очень хочу. — Он приподнял пальцами мой подбородок и сначала поцеловал осторожно, а потом по-настоящему, очень взросло и так, как умеет только он.

Я не сразу смогла говорить, дыхание отказывалось успокаиваться. Сна в глазах как не бывало.

— Тогда оставайся. Пожалуйста.

Его черные глаза прожигали меня. Я смущенно прикусила губу, понимая, что сама себя раскрыла. Не девушка должна предлагать мужчине остаться, а наоборот. Герман не любит прилипал, это я еще по Аделине поняла.

— Останусь. — Он медленно прокладывал дорожку из поцелуев от моих губ к ключице. Глаза застилала пелена удовольствия. Я откинулась на подушку и потянула Германа за собой. — Останусь… когда ты будешь готова.

Он нехотя поднялся с кровати и поправил на мне одеяло.

— Спокойной ночи! Завтра приеду к тебе днем. Приятных снов.

— И тебе! — Я резко села на кровати и поморщилась от боли. — Тебе тоже приятных снов. И чтобы я тебе приснилась!

Прозвучало по-детски, но я действительно была обижена.

— Ты мне и так снишься. — Короткий невеселый смешок, и дверь закрылась.

Я вздохнула и закрыла глаза. Чем быстрее засну, тем быстрее снова его увижу.

Утром я по традиции сначала обошла свои «владения», кое-где смахнула пыль, полюбовалась картинами на стене, со вздохом прошла мимо навороченного тренажера и пришла в итоге на кухню, чтобы приготовить себе завтрак. Так увлеклась, что чудом не пропустила входящий. На всех моих контактах стояли свои рингтоны, этот номер мне был незнаком.

— Алло!

— Привет, сестричка!

Я чуть не уронила силиконовую лопатку на пол. Голос точно принадлежал Аделине. Только откуда у нее мой номер?

— Кора, ты онемела? Или по-прежнему тормозишь? Боже, не прикалывайся. Скажи, что рада меня слышать и очень соскучилась.

Я еле удержалась, чтобы не бросить трубку. Какой смысл? Она все равно меня достанет, да и будет чувствовать себя победительницей.

— Откуда у тебя мой номер? — хрипло спросила я, совершенно себя не узнав. Аделина у меня ассоциировалась с Данизом. Не хватало, чтобы они узнали правду! — И зачем ты позвонила?

— Узнать, как у тебя дела, и сказать, что ты скоро станешь теткой. Мы с мужем любим друг друга. Хорошо, что ты уехала, хотя папа никогда тебе этого не простит.

— Дела нормально. Так откуда у тебя мой номер? — допытывалась я, стараясь не обращать внимания на ее слова.

— Неужели папа отвалит тебе пол-«ляма» и не будет знать, как тебя найти? Конечно же, он взял у этого Саенко твой телефон.

Я смутно припоминала условия нашего соглашения.

— Рада за тебя и Даниза. — Я решила быстро свернуть разговор и потом сразу же заблокировать номер Аделины. — Мне пора.

— Погоди, Кора, мне нужно тебе кое-что сказать. — Аделина заволновалась, и я поддалась на ее эмоции.

— Говори скорее.

— Ты в Греции обитаешь, это правда?

— Допустим. А что?

— Ну так там и оставайся! Если не хочешь больших неприятностей, не суй свой нос на родину, поняла?

— Не собираюсь. — Я без зазрения совести врала своей сестре. — Не волнуйся.

— Старший брат моего мужа, которого ты кинула в день свадьбы, сказал, что уничтожит тебя, порвет на части, когда ты появишься в Москве. Дошло? Вали в свою Грецию и не отсвечивай.

Я не понимала, что происходит. Больше всего хотелось спихнуть все на токсикоз беременной женщины, но что-то в тоне Аделины меня настораживало.

«Вали в свою Грецию». Мне не послышалось?

Липкий противный страх колко пробежался по спине. Она все знает? Знает, что я здесь?

— Я и не отсвечиваю. Успокойся, пожалуйста.

Вместо ответа она сбросила вызов. Я не расстроилась. А потом уже с другого номера на мой посыпались фото. Их было не так уж и много.

Счастливая красивая Аделина с Данизом. Этот червяк нисколько не изменился, только взгляд стал еще наглее. Потом папа с Гелей, танцующие на свадьбе, я быстро перелистнула, потому что сердце предательски заныло.

Сева с женой. Красивая девушка, ему подходит. И судя по только что распустившимся листьям деревьев, фотки совсем свежие.

А при взгляде на следующий снимок мое сердце просто остановилось. Я увидела Германа, точно в такой же одежде он был вчера у меня. Нежно обнимал какую-то высокую брюнетку, ее лица не было видно. Зато я видела Германа. Он был счастлив.

Телефон выскользнул из рук и с тихим стуком упал на пол. Я не стала его поднимать, не посмотрела, не треснул ли экран — мне было совершенно безразлично. А ведь это его подарок, Германа. Я даже рядом с этим телефоном не могла находиться, как будто он был заражен смертельным вирусом.