Трюфик сидел на земле, сжавшись в комочек от боли, и тихо скулил. Слёзы катились по его щекам.

Вечером, когда выяснились все обстоятельства произошедшего, Семён Максович собрал весь лагерь на вечернюю линейку. Парни помогли Трюфику, у которого сильно болел опухший глаз, выйти на построение. Правда, и у Фиксажа дела обстояли не лучше. Огромная фиолетовая шишка украшала его лоб. Семён Максович встал перед строем и объявил, что, учитывая всё произошедшее, особенно то, что команда «Бизоны» без разрешения стреляла из ружей, он как начальник лагеря принял решение отстранить команду «Бизоны» от специальной программы. «Бизоны» должны будут вернуться в лагерь, а сам Семён Максович вынужден позвонить их родителям с просьбой забрать своих детей домой. Весь лагерь, которому уже давно надоели выходки «Бизонов», одобрительно загудел и захлопал в ладоши.

– Десять, одиннадцать, двенадцать… – Трюфик сидел на кровати и считал петли на носке, который он вязал для своей мамы.

– Вот не понимаю – эти петли лицевые или изнаночные?

– Эти изнаночные, – уверенно сказал Яшка.

– А-а! – протянул Трюфик. – Девять, десять… тьфу! Я опять сбился со счёта!

Потом что-то сообразив, с удивлением посмотрел на Яшку:

– А ты-то откуда знаешь?

– Догадываюсь. Ты же весь лагерь считаешь эти петли. Скоро и мы начнём их считать!

Ребята уже несколько дней учились в компьютерном классе, как прокладывать маршрут в полёте. На специальных тренажёрах им показывали, как правильно взлетать и совершать посадку. Были даже занятия, как вести себя в аварийных ситуациях. Ребята готовились к полётам на «Спуртах». Никто в лагере, кроме спецгруппы, не знал, что эти машины могут летать! Это была секретная программа, к которой допустили лучших из лучших. На «Спуртах» были установлены новейшие гиперводородные двигатели, которые позволяли машинам лететь на огромные расстояния без дозаправки. Двигатели были такие мощные, что для полёта достаточно было небольших крыльев, автоматически выдвигавшихся из крыши. Машина могла взлетать вертикально, зависать в воздухе, как вертолёт, но если было нужно, она могла лететь с огромной скоростью. На всякий случай «Спурт» был оборудован системой катапультирования, и у каждого члена экипажа был парашют.

Когда занятия на тренажёрах были закончены, ребят отправили на аэродром в Горскую, где они должны были приступить к полётам. Но сначала, как любой лётчик, все должны были несколько раз прыгнуть с парашютом. Трюфик боялся высоты. Он помнил, как в начале лагеря Иван Дымов говорил о прыжках, но это было давно. Больше про прыжки никто не вспоминал, и Трюфик решил, что о них все забыли. Но это было не так. Первое же занятие было посвящено умению складывать парашют.

– Тёма, – встревожено спросил Трюфик, – нас ведь не собираются выбрасывать с самолёта?

– Конечно, нет, – пытался успокоить друга тот.

Когда их повели на занятия по умению приземляться после прыжка, Трюфик опять спросил:

– Ведь это нас учат просто так, чтобы мы знали, как приземляются парашютисты? Нам-то это совсем не нужно.

– Ну, конечно, не нужно, Трюфик. «Спурт» – такая надёжная машина, что в ней совсем не нужны никакие парашюты.

– Точно? – недоверчиво спросил бедный Трюфик. – Ты меня не обманываешь?

Артём, конечно, понимал, что их готовят к настоящим прыжкам, но ему не хотелось раньше времени расстраивать товарища.

– Я уверен, что никого не будут заставлять. Прыгать будут только те, кто сам захочет.

– Вот это правильно, – радостно одобрил Трюфик. – Я уж точно не захочу.

Прыжки были назначены на завтра. Вечером ребята собрались перед домиком, где их поселили, и обсуждали предстоящие прыжки. Побаивались все. Трюфик сидел мрачный и нервно кусал ногти.

– Подумаешь, прыгнуть с парашютом! Да я всю жизнь об этом мечтал, – радостно сказала Артём. – Это, наверно, так здорово – летишь, как птица!

– Как камень, – тоскливо произнёс Трюфик.

В эту ночь Трюфик спал плохо, как никогда. Он ворочался с боку на бок, несколько раз вставал, чтобы попить водички, то закрывал, то снова открывал форточку. Артём и Яшка безмятежно спали, и Трюфик с завистью смотрел на них. Только под утро он уснул.

И вдруг кто-то сильно схватил его за плечо и затряс. Трюфик попытался вырваться, но ничего не получалось. Его трясли ещё сильнее…

– Вставай, соня! – наконец услышал он знакомый голос и открыл глаза.

Над ним стоял Тёма и тряс его за плечо.

– Трюфик, давай вставай! Мы уже с Яшкой даже умылись. Из-за тебя ещё опоздаем на прыжки.

– А вы не опаздывайте! Я сейчас немножко соберусь с мыслями и вас догоню.

– Вставай, давай! – дружно рявкнули парни и потянули одеяло на себя.

Трюфик застонал и мёртвой хваткой вцепился в спасительное укрытие. Но силы были не равны, и бедный юный парашютист начал медленно вылезать из-под одеяла. До взлётной полосы, откуда предстояло взлететь их самолёту, было всего пять минут ходу. У всех было приподнятое настроение, все волновались, но старались подбодрить друг друга шутками. Не до шуток было одному Трюфику. Он чувствовал непонятную тяжесть в ногах и с трудом поспевал за товарищами. Во рту у него всё пересохло, и сосало под ложечкой.