Через несколько минут на месте спонтанной торговой точки было пусто.

– Короче, торговля – хрень полная, пацантрэ, – пережёвывая посыпанные солью зёрна кукурузы, сказал светловолосый Андрей Тамбовец.

– Ну да, шляпа, – поддержал Саня Малой, держа в руках испускающий пар сочный початок.

Шестеро подростков сидели на сваленном бревне за гаражами. Каждый держал в руках по кукурузе. Рядом стояла клетчатая термосумка.

– Я уже обожрался, если честно, – лениво содрав с обглоданной кукурузы очередную порцию зёрен, высказался Лёня Тихий.

– Да я тоже, – Костя Писк кинул недоеденный початок в кусты, – уже третью подряд грызу.

– Да тут полсумки ещё, жрать и жрать, – пнул её ногой Ваня Длинный.

– Всё не схавать, домой отнесу обратно, – Саня тоже выкинул недоеденный початок в кусты, словно зажравшийся буржуй.

– На хрена там эти бабки целыми днями сидят, не понимаю? Ни о чём, – включился в разговор доселе молчавший Ильяс.

– Ну да, легче настрелять или нахлобучить кого-нибудь, – продолжил мысль Тамбовец, – сейчас дохаваем и можно к Горелому зайти. Давно он не делился с братвой…

Посёлок окутала ночь. Dark Zone принял свой естественный зловещий вид. Безлюдные переулки, укрытые густой непроглядной тьмой, и практически полная тишина – коктейль не для слабых духом. Несмотря на середину рабочей недели, по ночным улицам шастали нетрезвые группы молодёжи. Около трассы кучковались вызывающе одетые дамы не самого тяжёлого поведения. Их облик говорил за них: мини-юбки, чулки, высокие каблуки, сигаретный дым и громкая матерщина. Пока люди с заводов спали перед новым рабочим днём, «феи ночи» как раз работали. Около них стояла красная тонированная «девятка» с тремя амбалами в кожаных куртках. Так называемая охрана «точки».

В тёмном парке, неподалеку от трассы, горел костёр. От недавней солидной компании остались двое. Остальные разошлись по домам. Треск брёвен, тихие голоса и лай бродячих собак в недрах посёлка нарушали практически идеальную тишину июньской ночи. Недалеко от костра стояла почти допитая пол-литровая бутылка водки. На горлышке висело несколько белых пластмассовых стаканчиков.

– Санчо, давай бахнем по последней, и я к дому! – Летучий широко зевнул и воткнул взгляд в завораживающее пламя костра.

– Да завязывай, Вань, давай ещё посидим, ё-моё! – Зэк явно не хотел отпускать последнего оставшегося собеседника.

– Да это ты будешь спать весь день, а мне завтра на смену чесать, – не отступал Летучий.

– Да забей на эту смену, ё-моё, надо жить здесь и сейчас! Так что не спеши… – Зэк пытался всеми силами удержать кореша.

– Ну, давай бахнем чутка, посижу и пойду. Нальёшь? – Ваня пошёл на небольшой компромисс.

– Не вопрос! – Зэк протянул ему белый стакан, снятый с горлышка бутылки.

Оба запрокинули стаканы, и обжигающая прозрачная жидкость исчезла в молодых телах. Из заднего кармана джинсов Зэк извлёк мятую пачку красного «Честера» и протянул её Летучему в открытом виде. Ваня достал сигаретку и зачиркал дешёвой прозрачной зажигалкой. Газа в ней почти не было, поэтому мозолистый палец Летучего безуспешно прокручивал маленький железный барабанчик. Зэк прикурил своим зелёным «Крикетом» и кинул Ване. Ваня без проблем поджёг слегка скошенную набок сигарету.

– А ты когда домой собираешься вообще? – задал Летучий прямой вопрос собеседнику, лицо которого блестело в пламени на той стороне костра.

– Домой? – ухмыльнулся Санчо, – да вот когда нагуляюсь, тогда и пойду. Скоро.

– Это ты про какой дом? – уточнил Летучий.

– Про настоящий дом, – глубоко затянулся Зэк, – здесь тлен, однообразие, ловить вообще нечего, а дома совсем иная движуха.

– Тюрьма мой дом, судья го. он! – игриво напел Ваня Летучий.

– Всё верно! – усмехнулся Саня Зэк и кинул окурок в костёр.

– Ладно, пойду на боковую, братан! – Ваня последовал примеру кореша и тоже отправил окурок в трескучее пламя.

– Бывай! – Зэк пожал ему руку.

– Ага. А ты чего делать будешь? – уходя, кинул кудрявый молодой человек.

– Покатаюсь! – не отрывая зоркого взгляда от пламени, ответил высокий Саня.

Практически безлюдные улицы посёлка застыли в свете фонарей. Наручные часы показывали 2:45 ночи. Зэк сидел на белом спортивном мотоцикле Yamaha, в своих неизменных узких светлых джинсах, плотной кожаной куртке и остроносых чёрных туфлях. На руле висел чёрный шлем. Рукав левой руки был закатан до локтя, в правой руке виднелся шприц, объёмом три миллилитра.