Он подходил осторожно, бочком. И в какой-то миг рытвенник, распластавшись на камнях, заскулил.

— Иди… туда, — Ирграм указал на овраг. — Жди. Я скоро вернусь.

Скоро не вышло.

Он подошел настолько близко, насколько получилось, потому как в какой-то момент покалывание и зуд превратились в боль. Кожа его стала нагреваться, и Ирграм понял, что еще шаг и он просто-напросто вспыхнет.

Но и люди не рискнули подойти ближе.

Он видел их.

И то, как упал Карраго.

И как медленно начала отступать прежняя хозяйка. Подумалось, что если она запнется и свалится, свернув при этом шею, будет смешно.

Не свалилась. Отошли они далеко, а вот наемник и тот, второй, остались что-то обсуждать.

Иргам не удержался и поскреб руку, а заодно отметил, что боль ушла, зуд и тот ослабел. Выходит, что тело его приспосабливается?

Он рискнул приблизиться к людям.

И снова замер, отмечая изменения. Снова боль, предупреждающая, что дальше соваться не стоит, но на сей раз длилась она буквально пару мгновений. Зуд. И успокоение.

Стало быть, тело действительно приспосабливается.

Но есть ли предел? И если да, то каков?

Ирграм сделал еще шаг и почти не поморщился. А потом услышал:

— Выходи! Дело есть!

Вот же… неугомонные. Он замер, раздумывая, стоит ли выглянуть, но услышал жесткое:

— Иди.

И этого приказа Ирграм не посмел ослушаться. Только зубами скрипнул. Надо было… что-то надо было делать. Но потом. Позже.

А сейчас он выбрался из зарослей.

— Печется, — сказал он жалобным тоном. — Плохо…

И вправду было неприятно, хотя и не настолько, чтобы вовсе невозможно было приблизиться.

— И как именно печется? — поинтересовался тот, другой, то ли наемник, то ли еще кто.

— Как на солнце, — подумав, ответил Ирграм. — Сильном солнце. Вот.

И руку вытянул. Сизая кожа его слегка покраснела, а на тыльной стороне ладони даже появилась россыпь мелких пузырьков, какие случаются после ожогов.

Интересно.

— Интересно, — Миара очутилась рядом и перехватила руку. — Это… что?

— Излучение, — мрачно произнес Дикарь и почесал голову. — Возможно, что радиоактивное. Если теоретически, то он был к солнцу восприимчив, вот и к нему тоже. Если так, то… соваться туда опасно.

Миара ткнула в пузырь невесть откуда взявшейся иглой и, подхватив каплю водянистой жидкости, поднесла её к носу.

Вдохнула.

Поморщилась.

— Я ничего не ощущаю.

— Там… дома у меня… в общем, было открыто такое излучение, которое невидно взглядом, но оно пронизывает все… почти все. Свинец вот может защитить отчасти. Главное, что слабое, оно присутствует почти везде, и в целом нормально переносится. Но когда его много, то оно вызывает болезни. Болезнь. Лучевую. Тело сгорает, причем при высоких концентрациях быстро. При не слишком высоких… в общем, ничего хорошего. Но соваться туда неразумно. По меньшей мере. Надо искать другой путь.

— Другой вряд ли есть, — спокойно ответил Винченцо. — Даже если получится спуститься, то подняться по отвесной стене… на ней и закрепиться не выйдет.

Он покачал головой.

— Это излучение, от него можно как-то защититься? — уточнила Миара.

— Там, где я жил, делали специальную одежду.

— Следовательно, можно… щит? — Винченцо щелкнул пальцами. — Хотя от того, чего не видишь… с другой стороны, если попробовать изучить…

— Один уже изучил, — Дикарь кивнул в сторону Карраго, который лежал на боку. И пахло от него кровью. В другой раз Ирграм бы порадовался.

Но теперь…

Они ведь не остановятся, безумцы.

Полезут.

И щит будут делать, но поможет ли он? А знает Карраго больше, чем эта парочка вместе взятая.

— Ты уверен? — наемник держался чуть в стороне. — Что оно тут есть.

— Нет. Нужны приборы, которые могли бы выявить… может, даже не радиация, а магия. Или еще что. Тут… много иного. Поэтому…

— Поэтому нужно посмотреть, — заключил Тень. — Пойдем. Сколько пройдем, то наше. Если удастся перебраться на ту сторону, то хорошо. Нет — будем искать.

Ирграм подавил вздох.

И вот гадать не нужно, кого они отправят первым.

Он ошибся.

Он редко ошибался, во всяком случае в том, что касалось людей и их устремлений, но теперь вынужден был признать, что ошибся.

Первым отправился Тень.

Он шел неспешно, останавливаясь через каждые пару шагов, прислушиваясь то ли к тому, что вовне, то ли к собственным ощущениям. За ним уже и потянулся Ирграм.

И последним шел Дикарь. И тоже постоянно останавливался.