— Дамир… — прижимается ко мне, целует шею, языком слизывает капли пота с моей кожи. — Такой вкусный…

— С ума меня сводишь, Зеленоглазка.

Аккуратно укладываю ее на кровать, стягиваю с нее белье и чулки.

— Стой… Я же… для тебя его надела… чтобы понравиться, — сопротивляется.

— Поверь, малыш, я заценил. Белье улет! А ты — просто за гранью! Сам себе завидую и сам к себе ревную! — рычу, стягивая с Ники трусики зубами. — И именно поэтому я снимаю его сейчас с тебя. Второго раунда оно точно не выдержит — порву. А я хочу потом еще полюбоваться. А теперь раздвинь ножки и впусти меня.

— Погоди… мы же только что… ты же…

— Мы только начали! — с протяжным погружаюсь в мокрое и нереально горячее лоно своей любимой.

Ника

Выходные пролетели со скоростью света. Но то, как я была счастлива в эти дни просто не передать словами.

После возвращения Дамира со сборов каждое мгновение было наполнено нежностью, трепетом, страстью, пороком и любовью… Он не выпускал меня из кровати. Мы практически постоянно занимались сексом, ласкали друг друга, наслаждались друг другом, лишь ненадолго прерываясь на сон и еду. Не смотря на то, что все мое тело болело и ныло, словно по мне каток проехал или я не выползала из спортзала неделю, я была по-настоящему счастлива.

Дамир во время нашей близости много раз шептал мне слова нежности, говорил, что любит. А я так и не решилась ему сказать о своих чувствах. Просто струсила. Убеждала себя, что озвучивать это и не нужно, ведь все видно по мне и так. Дамир сам говорил, что у меня все мои эмоции написаны на лице и я не умею их скрывать.

Но тот факт, что я так и не ответила Дамиру на его признание, казалось, его вообще не напрягало. Он был счастлив, также как и я. Поэтому, я тоже не стала напрягаться по этому поводу. Вот когда наберусь храбрости, тогда и скажу.

Сегодня понедельник. И он, как говорится в народной мудрости, день тяжелый. Чувствую себя рыжим котом из всем известного фильма, который также ненавидит понедельники, как я сегодняшний. Я хочу спать, глаза просто закрываются, а лекция по любимому предмету сейчас кажется мне чем-то совершенно нудным и неинтересным. Монотонная речь преподавателя убаюкивает. Несколько раз меня пихала в плечо соседка по парте, потому что я откровенно засыпала, укладывая голову на свои сложенные перед собой руки. Рискованное, надо сказать, положение с учетом того, что сидим мы с ней на второй парте.

После очередного тычка в бок понимаю, что не дождусь перемены и мне срочно нужно освежиться. Поднимаю руку, отпрашиваюсь у преподавателя и покидаю аудиторию, прихватив сумку и телефон. Направляюсь в женский туалет. Там смогу умыться холодной водой и хоть немного взбодриться.

Иду по пустому коридору университета. Тихо. Никто из студентов не бродит и не прогуливает занятия. Конечно, впереди ведь зачетная неделя, а там и до сессии недалеко. Как говорит Дамир, в это время все студенты, даже самые заядлые прогульщики, становятся вдруг прилежными учениками и регулярно посещают все дисциплины. По той же причине он и согласился выпустить меня из постели и из квартиры.

Картинки из воспоминаний о наших выходных, мелькнувшие в голове, заставляют щеки гореть, по коже проносится табун мурашек, между ног сладко ноет, в трусиках становится мокро.

— Боже! Что ты со мной творишь?! — шепчу себе под нос, встряхиваю головой, прогоняя наваждение.

Захожу в туалет. Пусто. Это хорошо, потому что вряд ли для кого-то останется незамеченным то, как студентка подставляет голову под холодные струи воды из крана. Посыпятся вопросы и подколы, где я так вчера напилась, что сегодня страдаю от сильного похмелья. А у меня не похмелье. У меня — любовь! Страстная, сладкая, приятная до дрожи, но бессонная и утомительная. Но, если спросить меня повторила бы я эти столь насыщенные “физическими” нагрузками выходные, в ту же секунду ответила бы твердое “Да!”. Потому что сгорать в объятиях любимого — это ни с чем несравнимое удовольствие. А то, что оно сопровождается небольшим дискомфортом в самых нежных и интимных уголках моего тела — что ж, невелика цена.

От моих раздумий меня отвлекает запах сигаретного дыма. Наверное, кто-то курит на улице, а дым попадает сюда из открытого окна. Даже находясь под проточной водой, ощущаю его настолько ярко, что меня начинает мутить. Да так сильно, что в глазах темнеет. Сломя голову, несусь в ближайшую кабинку и падаю на колени перед унитазом, едва успев прикрыть за собой дверь.

Пока, практически лежа на кафельном полу и обнимаясь с фаянсовым другом, я пытаюсь прийти в себя, звенит звонок с пары. Коридоры наполняются гулом и топотом, все куда-то спешат. А у меня снова перед глазами все плывет и желудок вновь выворачивает наизнанку. В следующий раз попрошу Дамира, чтобы стукнул мне по голове, если я опять откажусь от завтрака и выпью только чашку крепкого кофе. Так и желудок испортить недолго. Вот они первые звоночки проявляют себя во всей красе прямо сейчас.

Раздаются шаги, кто-то зашел в туалет. Человека три, судя по разным звукам от каблуков и количеству разных голосов. Блин, вот засада. Представляю, как сейчас выгляжу…

Решаю не высовываться и подождать, пока девчонки уйдут. Подтягиваю ближе к себе ноги и затихаю. Приторно-сладкий аромат духов, конечно, снова вызывает приступ тошноты, но я терплю изо всех сил, чтобы себя не выдать.

— Ты представляешь, — заговорила одна из девушек. Голос мне не знаком, — он эту клушку свою сегодня привет в универ и поцеловал при всех. При всех! — переходит на ультразвук. Вот это да, никогда не думала, что буду подслушивать чужие сплетни. А что, интересно…