— Муж, Громов Дамир. Ее привезли мои родители несколько часов назад. Мы у вас в клинике наблюдаемся с самого начала беременности, — объясняю.

— А, Громовы! Помню-помню. То-то лицо мне Ваше показалось знакомым, — тетка зачем-то погружается в воспоминания. Злюсь.

— Жена моя где? — рычу уже. — У нее схватки начались несколько часов назад!

— Так, давайте-ка глянем… Угу… угу… — она что-то сначала медленно печатает, потом несколько раз щелкает мышкой. Каждый звук отдается внутри меня словно удар гонга. — Ага, нашла. В седьмой родовой она, четвертый этаж по синей указательной полоске идите, — наконец, сообщает тетушка и указывает направление.

Бежим с Серым к лифтам. Сука! Оба где-то между этажами, ждать сил нет. Все внутри клокочет, чуйка вопит, что именно сейчас происходит что-то важное. Не сговариваясь, бежим в сторону лестницы, перепрыгивая через ступеньку, буквально за минуту вбегаем на четвертый этаж. Сразу замечаю родителей. Отец нервно вышагивает вдоль стены, мама сидит в кресле у дверей родзала.

И только я делаю шаг в направлении заветной двери, громкий детский крик возвещает о рождении моего сына. И мне плевать, что на этом этаже кто-то еще сейчас, возможно, рожает. Я абсолютно уверен в том, что это голос моего сына. Звериным нутром чую свое!

— Успел… — говорю тихо, боясь спугнуть желанный звук.

— Успел! — радостно вскрикивает мама, заметив меня у лестницы. — Дамир, Тимурчик наш родился!

Мама подбегает ко мне, обнимает, плачет. Никогда не мог выносить мамины слезы, сердце сразу в клочья. Хотелось наказать того, кто стал причиной слез этой родной, хрупкой женщины, что родила и воспитала нас, оболтусов. Но сейчас это слезы радости и они не вызывают ничего, кроме улыбки.

— Поздравляю, — брат хлопает меня по плечу, улыбается от уха до уха своей белозубой улыбкой, — папашка!

— Поздравляю, сын! — ко мне подходит отец, смотрит на меня и с гордостью добавляет: — Теперь ты бессмертен! Теперь в твоем сыне продолжение тебя.

— Бессмертен… — хрипло повторяю. — Бессмертен! — громче и увереннее. — Я бессмертен! — уже кричу и со счастливым смехом кидаюсь обнимать отца. — Хочу к ним.

Отстраняюсь от отца в момент, когда замечаю, что к нам выходит медсестра из родильного зала, где сейчас находятся моя жена и сын.

Дальше все как в тумане. Все действия совершаю на автомате. Ощущение, что реальность ускользает от меня, я словно существую вне пространства и времени. В себя прихожу уже только тогда, когда слышу мурлыкающий голос моей малышки, она нашептывает сыну какие-то милые нежности. А я стою и двинутся с места не могу, завороженный этим зрелищем.

— А я вам папочку вашего привела! — радостно щебечет медсестра, которая помогала мне умыться и переодеться в медицинский халат. — Встречайте!

Ника поднимает на меня растерянный взгляд. Миг и в ее глазах застывают непролитые слезы. Кидаюсь к ней, падаю у родильного кресла на колени и тону… Сначала тону в глазах моего сына. Глядя на него, такого мокрого, сморщенного, но уже вовсю с интересом рассматривающего все вокруг, чувствую, как сердце пропускает удар за ударом.

— Сын… — как в бреду хриплю, не смея отвести от него взгляд. — Привет, родной, — поглаживаю его по маленькой головке, покрытой мягким темным пушком. — Это я, твой папа.

Тимка что-то кряхтит и гулит, а потом вдруг резко начинает плакать. Кричит так громко и звонко. Ого! Не ожидал, что новорожденный младенец так может. Ну ничего, будем считать, что это командный голос прорезался.

Нике помогают приложить нашего сына к груди, вкладывают в его ротик сосок, набухший от скопившегося в груди молока. Он поначалу капризничает, а потом начинает со смаком и смешными звуками, похожими на урчание маленького котенка, причмокивать.

— Он ест, ест, Дамир! — восторженно шепчет Ника, поднимая на меня свои нереально зеленые глаза. И вот тут я снова тону. Тону в глазах своей жены. Моя любимая! Моя нежная. Моя красивая ведьмочка с глазами цвета изумруда.

— Моя Зеленоглазка, — прижимаюсь лбом к ее мокрому лбу, прикрываю веки, вдыхаю родной запах. — Я так тебя люблю, родная моя! Девочка моя любимая.

— Я так рада, что ты успел, — шепчет в ответ и тянется за поцелуем. — Я так боялась без тебя.

— Ты справилась, малышка. Ты только посмотри как круто ты справилась! Ты подарила нам нашего сына. Ты умничка! — наконец, целую свою девочку. Долгожданный вкус любимых губ взрывает все мои рецепторы во рту и запускает волну наслаждения, прошивающую все тело. — Умничка моя!

— Я люблю тебя, Дамир. Очень.

— А я тебя, — хаотично покрываю все ее лицо и хрупкие плечики нежными поцелуями, вкладывая в них все свои чувства: трепет, нежность, любовь и бесконечную благодарность за то, что она когда-то позволила мне завоевать ее. Набравшись смелости, целую макушку Тимки, впервые держа сына за руку и чувствую, что я абсолютно счастлив.

Ника (Три года спустя)

Сегодня третий день рождения Тимура. В гостиной за столом сидят наши близкие родственники и друзья. Во главе стола сидит виновник торжества в шикарном смокинге и разноцветном праздничном колпаке. Шум, разговоры, радостный смех. Кто-то проходит мимо дверей прачечной. Я со страхом замираю.