Она бежала до той поры, пока впереди не показалась такая родная, знакомая комната с уже зажжённой свечой и тряпичной куклой, брошенной утром на незастеленной кровати. Агуша с разбегу упала на эту кровать, прижимая пухлые белые коленки к груди и стараясь забыть обо всём, что сегодня увидела. И впервые в жизни ей больше не хотелось знать, за кем следила она в замочную скважину.

На следующее утро она проснулась рано. Большое стёганное одеяло, обычно занавешивающее вход в пещерку, где девочка жила с матерью — почему-то отсутствовало. Агуша недоумённо нахмурила носик и сильнее укуталась в плед. В пещере было холодно.

— Крис, отстань! — раздалось откуда-то из коридора. Агуша знала, что это значит — старший брат Томми снова издевается над ним, не боясь наказания.

— Вот бы отодрать тебя хорошенько за уши, — мстительно прошептала девочка, одним рывком сбрасывая плед на пол.

Она опустила ноги с кровати, стараясь не издавать ни звука. Делать сюрпризы для Томми, выпрыгивая неожиданно из-за поворотов, было её любимым развлечением. Она натянула через голову старое льняное платье, которое носила ещё её мама, аккуратно заплела тугие косы, вплетая в них белые выцветшие ленты и не переставая прислушиваться к тому, что творилось за пределами её комнаты.

— И зачем мать тебя вообще взяла в дом, подкидыш ты несчастный? — всё ближе раздавался презрительный голос. Агуша будто наяву увидела ярко-синие глаза, сверкающие холодным и безразличным ко всему светом. Крис был красив, но ей ещё ни разу не захотелось отогреть его сердце. Она вообще сомневалась, что у него есть сердце.

— Вообще-то, — возразил ему тихий, но серьёзный голосок, — ещё неизвестно, кто из нас подкидыш.

— Посмотри на себя, а потом на маму — и все вопросы мигом отпадут. Мы с ней похожи. А ты? Себя видел? Червяк бесцветный. И хватит путаться под ногами, я тороплюсь.

— Ну и иди, — голос Томми задрожал, и Агуша поспешила выскользнуть из укрытия.

— Опачки! — Она налетела на друга и, прижавшись грудью к его спине, закрыла ему глаза ладошками. — А кто это тут у нас?

— Маленькая и приставучая мышка, — пробурчал мальчик, но всё-таки улыбнулся.

— И что это тут было? — Агуша проводила взглядом Криса.

Парень, обогнавший во взрослении своих одногодок, уже заигрывал с очередной девчонкой, вошедшей в пору. Томми что-то торопливо и сбивчиво шептал подруге на ушко, но Агуша его не слышала. Она продолжала смотреть на то, как Крис будто бы случайным движением прикасается длинными и ловкими пальцами к девичьей пояснице, поглаживая ямочки сквозь тонкую лёгкую ткань — на поверхности было тепло, а девушка была Отчуждённой.

— Эй! — Томми помахал рукой перед глазами Агуши. — Ты меня вообще слушаешь?

— Прости, задумалась, — Агуша стыдливо покраснела и закусила большой палец, стараясь отогнать от себя ненужные мысли. Но в голове всё равно то и дело крутилась одна и та же картинка — Крис и его руки на чужом теле. Почему-то, стоило только представить, что он прикасается к ней, как внутри неё поднималась волна паники и отвращения. Сложно было даже предположить, что кому-то это может нравиться.

— Пошли, кулёма. Мама попросила помочь травы перетереть. — Томми поправил очки, съехавшие на кончик носа, и развернулся в обратную сторону.

— Так, а чего ты здесь тогда был?

— За тобой пришёл, сама же просила, что тут непонятного? — пробурчал мальчик, не оборачиваясь.

— Аааа, понятно.

Агуша посильнее затянула передник и бросилась вслед за другом.

Дни шли, но ничего не менялось. Ничего, кроме огня, уничтожающего его изнутри — тот разгорался всё сильнее. Крис раз за разом прятался по закуткам с девчонками, которые пожирали взглядами его сильное и выносливое тело. Чувствовал ли он к ним что-то? Нет. Только желание хоть на миг избавиться от мыслей о матери.

Но мысли не проходили, не желали отступать. Они по капле точили его самообладание, и Крис чувствовал, что уже скоро совсем не сможет сдерживаться. Ему и так уже приходилось натягивать улыбку при каждом взгляде на Эйрин — так он теперь называл её про себя. Улыбку, вместо хищного звериного оскала.

Надежда на спасение пришла оттуда, откуда он её не ждал. В один из очередных дней мать осталась в пещере, чтобы навести порядок. Криса тоже освободили от ежедневного обхода, и он отправился помогать маме. Не потому что ей требовалась помощь. Совсем нет. Ему просто хотелось снова скользить взглядом по нежной бледной коже, теряясь в ярёмной впадинке. Носом уткнуться в шею в обманчиво нежных родственных объятиях. Целовать руки, пока в мыслях успел раздеть догола. Чувствовать себя…чудовищем?

В тот день он и наткнулся на старый дедовский свиток. Крис деда не помнил. Да и как его помнить, если даже мама видела его в последний раз ещё девчонкой? Всё, что знал Крис о своём родственнике, так это про его любовь к чтению. Как иначе можно было объяснить стопку книг и корзину со свитками, которую мама так тщательно хранила всё это время? Вот Криса и отправили перебрать эту корзину. Видимо, в душе мамы совсем не осталось надежды на то, что однажды её отец вернётся. А вот надежда в душе Криса расцвела с новыми силами, и даже вновь разошедшийся огонь не смог поглотить её.