— Тогда не будем терять время на расшаркивания.

Дэвин развернулся на каблуках, Эдвар приглашающе махнул в сторону тоннеля.

— Клянусь, если всё получится, я тоже выпью кахве, — прошептал Иорвет, и мы последовали за Исенгримом.

***

Дно бывшего русла подземной реки устилал белый песок. На каждом шаге факел в руке Эдвара подпрыгивал — передвигался эльф странно одеревенело, словно робот Вертер, и слегка подволакивал ногу. Мы с Иорветом шли позади.

— Долгие лишения подорвали здоровье, а потрясение от смерти Аэлирэнн сделало его голову белой в один день, — едва слышно сказал Иорвет, заметив, что я рассматриваю Эдвара, и добавил: — Он любил её.

— Он художник? — спросила я шёпотом.

— С чего ты взяла?

— Так показалось. Платок.

— Такие платки носили все Шоннохи. Думаю, он не снимает его, чтобы досадить Францеске — память об Аэлирэнн и о тех, кто шёл за ней, для нашей несравненной королевы как кость поперёк горла. Но ты почти угадала — Эдвар талантливый архитектор и скульптор, поэтому Францеска вынуждена терпеть его причуды, — Иорвет помолчал. — По её мнению величие Долине Цветов вёрнет восстановленный дворец, а не возрождённый народ.

Дэвин обернулся, и Иорвет прибавил шагу. Природное русло реки привело в небольшую полукруглую пещеру. Путь преградила рукотворная каменная стена, по центру которой была врезана дверь. Эдвар аккуратно вставил факел в единственный пустующий крепёж.

Из мешочка, пристёгнутого к поясу рядом с кинжалом, Дэвин достал связку ключей. Завозился с замком.

— Сколько лет вы не были здесь? — спросил Эдвар.

— Долго, — ответил Исенгрим.

Иорвет промолчал.

— Тогда приготовьтесь к открытиям, — посмеиваясь, сказал Эдвар.

Дэвин, наконец, справился с замком и, пригнувшись, первым вошёл в низкую дверь.

***

Всю синеву неба будто собрали и выплеснули бриллиантовыми брызгами внутри исполинской пещеры. В белых каменных чашах горел изумительной чистоты голубой огонь — не то природный газ, не то необычный масляный состав. Кристаллы соли, сплошняком покрывающие стены, искрились, как свежевыпавший снег в свете ночных фонарей. Голубые блики гуляли по глади стройных колонн, соединённых арками в вышине, по отполированным белым изваяниям. Как и тогда, в эльфийских подземельях в Синих Горах, я не сразу поняла, что и эта пещера — некрополь, скрытое в горе святилище эльфов Дол Блатанна.

Скульптуры застыли на гробницах как мимы, и чудилось, что стоит моргнуть, и они переменят позы, с молочных белых плеч соскользнут невесомые мраморные ткани, звякнут украшения. Пальцы девушки, присевшей у корзины цветов, казалось, вот-вот коснутся губ, и она пошлёт воздушный поцелуй. Эдвар остановился около неё и послал поцелуй в ответ.

— Маленькие театральные подмостки, — он обвёл рукой ряды саркофагов, — на каждой из которых разыгрывается сценка, воспевающая жизнь. Любовь. Красоту.

— Не время болтать, — оборвал Дэвин.

Эдвар неохотно отвернулся от девушки.

— Мёртвые живы. Живы нашей любовью, — сказал он тихо в сторону Исенгрима с Иорветом и направился за Дэвином.

Я задержалась у статуи. Все ушли вперёд, и мне ужасно захотелось прикоснуться к девичьей руке. Выше локтя её стягивал браслет — сжимал нежную, будто восковую кожу, и казалось, что она должна быть мягкой. Но я не осмелилась тянуться и быстро дотронулась до мраморного колена, скрытого туникой. Колено было твёрдым и ледяным. Напротив замер с полуулыбкой на устах юноша — через миг он рассмеётся, разогнёт руку и бросит девушке розу. Через миг длиною в вечность.

Мимо голубых светильников и тонконогих колонн мы шли вдоль пещеры, как по главному нефу храма. Эльфы больше не останавливались, и я переходила на бег, чтобы поспевать за ними. Дэвин резко свернул в сторону, провёл мимо саркофагов, статуи на которых были серыми, с отколотыми руками — наверное Эдвар и другие реставраторы ещё не успели добраться до этой части некрополя. Мы прошли дверь и, поднявшись по узкой винтовой лестнице, очутились в дворцовых коридорах.

Голубое сияние сменилось мягким оранжевым полумраком — горело масло в металлических чашах с чеканным узором. Масла было налито доверху, будто к нашему приходу готовились. Пустые сводчатые галереи лабиринтом разбегались в стороны. Стражи не было ни у лестниц, ни на переходах в другие галереи. Никого — как и обещал Дэвин.

— Слишком просто, — пробормотал под нос Иорвет.

Мы поднялись на этаж выше, и Дэвин загремел ключами у очередной двери. Я сосредоточилась — на каменной скамье у входа совсем недавно сидели. «Наверное, часовой», — подумала я.

Идти стало мягко — под ногами стелилась зеленоватая ковровая дорожка. Коридор — уже изысканный, дворцовый, с утончённым резным орнаментом по стенам освещался свечами в вычурных канделябрах, развешанных между узкими арками окон. За окнами была темень.

Дэвин вывел в холл с гигантскими двустворчатыми дверями. Вероятно, это был парадный вход во дворец. От входа поднималась широкая лестница. Она сужалась кверху к площадке и раздваивалась влево и вправо на балконы второго этажа. Дэвин выругался. На площадке под сенью деревьев в кадках — узловатых и пышнолистых — сидели, вытянувшись, два оцелота. Изящные пятнистые кошки, каждая размером с некрупного леопарда, равнодушно смотрели сверху и не двигались с места.