– Вот именно! – снова заныл первый. – А всё этот... Ух, морда!

Он погрозил пальцем в темноту, где прятался Мертие.

– Так я же говорил: кирпича просит! – пробормотал второй, самый шустрый скелет, а потом с интересом воззрился на груду кирпичей.

А вот Люрор де Куку, в отличие от скелетов, пока не видел наёмника: чары, наложенные Клодиной, всё ещё хранили его от взгляда некроманта. Мертие заметил своего противника первым, отследив сквозь прицел балестрино, и потянулся за ножами, которые всегда носил при себе – ощутимый вред в данном случае они не могли причинить, но возможно, подошли бы для отвлекающего манёвра, дав ему возможность скрыться.

В этот момент «просьба» вышеупомянутой морды была удовлетворена с помощью меткого броска самого шустрого скелета. Сознание погасло и съёжилось, погружая Мертие во мрак, но это был ещё не конец. Когда наёмник пришёл в себя, первым желанием было «бежать». Он рванулся вперёд, вдруг отметив про себя то, как близко была трава, словно он стоял на четвереньках или даже полз, как пресмыкающееся. Тело казалось неуклюжим и чужим, и это было страшно, но страшнее всего оказалось то, что ограничивало движение – тугой ошейник, от которого тянулась длинная цепь. Он повернул голову и увидел, как над ним блеснуло стёклами пенсне некроманта. Крик ужаса превратился в утробное рычание, и Мертие вдруг заметил, что его руки трансформировались в перепончатые когтистые лапы.

– Я не люблю проклятие оборотней, поэтому создаю их крайне редко и никогда не держу при себе, – произнёс чей-то властный голос над его головой, – Но в данном случае пришлось сделать исключение. Некоторым просто необходимо осознать свою звериную сущность и место в пищевой цепочке.

***

Люрор де Куку собирался продолжить свою речь, но заметил, что к фонтану приближается та самая дама, на свидание к которой так спешил Федерик, и самое главное, с которой часто общался Базиль, а, значит, она могла быть полезна. Мария-Антуанетта ускорила шаг, заметив ожидающего её высокого статного мужчину в роскошном чёрном жюстокоре. Тот стоял к ней спиной и, казалось, гневался. Мария-Антуанетта, словно лёгкий мотылёк, рванулась вперед и прильнула к нему всем телом, обнимая и предвкушая сладкий поцелуй.

– Прости меня, я опоздала! – тихо прошептала она.

– Не стоит извинений, Ваше Королевское Высочество! – вкрадчиво прозвучало в ответ.

Этот очень приятный голос был чужим! Мария-Антуанетта испуганно отпрянула назад, а мужчина обернулся, одарив её совершенно дьявольской улыбкой.

– Вы не Федерик! – пролепетала дофина, замирая от страха.

– Разве я чем-то хуже? – смеясь, спросил Люрор де Куку.

– Вы... – дофина запнулась и опустила очи долу, заливаясь краской смущения.

С её губ готов был сорваться возглас: «Не хуже!», но срывы у венценосных особ не приветствовались обществом, поэтому она, собрав всё своё королевское достоинство, предпочла промолчать в ответ.

– Где Федерик? – спросила дофина, с трудом совладав с волнением.

– Он немного занят. Сегодня я за него, – сказал Люрор и сделал шаг навстречу очаровательной женщине.

Мария-Антуанетта славилась восхитительной кожей, тонкой талией и дивными высокими причёсками. Многие мужчины при дворе замечали, что их сердца бьются учащённо рядом с этой прелестницей, но Люрор отдавал предпочтение не ангельской внешности женщин, а харизме и интеллекту, поэтому его сердце в данном случае не учащало свой ритм. Дофина по-своему истолковала его высказывание «Я за него». Её охватил цепенящий ужас, смешанный с неожиданно приятным волнением в крови, из-за чего она не могла произнести ни слова, не говоря уже о том, чтобы позвать стражу. Ноги, будто вросли в землю, не желая слушаться, а по голове словно били кувалдой – так кровь стучала в висках! Заметив, что таинственный незнакомец приближается к ней, Мария-Антуанетта и вовсе упала без чувств.

– Поздравляю, ты сразил женщину наповал всего лишь за первые тридцать секунд общения, – иронично констатировал Нуар Тун-Тун материализуясь рядом. – Это рекорд!

– Её обморок очень кстати, – заметил Люрор де Куку. – Мне нужны все её воспоминания о Базиле. Сейчас их будет проще забрать и скорректировать всё остальное.

– Будет исполнено! – кивнул старьёвщик и снова проделал ритуал изъятия: сняв с нежной шеи дофины изящное колье, он на мгновение окунул его в тёмную глубину своей необъятной шляпы, а затем отдал напарнику.

Это было не законно, ведь старьёвщики не имели права забирать воспоминания у живых, но когда в стране назревают беспорядки, кому какое дело до законов? Одного прикосновения к ожерелью было достаточно, чтобы понять, для чего Базиль записался в маркизы и посещал тайные встречи знати, более того, этих сведений вполне хватило бы для того, чтобы оборотня навечно заточили в казематы Замка Консьержи, или, как его ещё называли, Дворца Правосудия, под которым находился вход в многоярусные темницы Потустороннего Парижа, где коротали дни и ночи узники Пыточного Следствия. Люрор де Куку вспомнил о Клодине де Нозиф и усмехнулся. Всё шло по плану, ну если не считать досадный просчёт в виде украденного портрета.

Возвращаться пришлось дольше обычного: Женади Мертие, претерпев чары проклятия оборотня, с трудом управлял своим новым телом, то и дело шарахаясь из стороны в сторону: одно дело быть страшным и опасным, как крокодил, и совсем другое стать им по-настоящему. Мозг отказывался верить в случившееся, инстинкты животного захлёстывали сознание дикими желаниями, а шею сжимал жёсткий ошейник – что может быть хуже?

– Я назвал его Геннадас – это перевод имени Женади на латынь, – сказал Люрор своему напарнику.