Верёвка была переброшена через толстую могучую ветку,и теперь кадриллы, вихляясь, висели на ней вниз головами, словно три золотых рукава.

– Не сметь на чужое добро рты разевать и хвостами крутить! – неожиданно громко и дерзко разнеслось окрест, и вскоре тень моего спасителя легла на тропу – длинная, извилистая и жуткая.

Кто бы это мог быть? Может быть, загадочный Бу-ка вышел на тропу войны – тоже великан,и по совместительству– брат (или отвергнутый муж?) Бя-ки? Тень приближалась, вытягиваясь ещё больше в неверном и дрожащем свете луны. Вопросы отпали сами собой, когда я увидела храброго возмутителя лесного спокойствия : фарфадеты хоть и малы ростом, а храбрости на четырёх великанов хватит!

– Ф-ух, ты! – сказал Лютик, хитро взглянув на меня. – Нашлась пропажа! Зачем же это ты без меня в лес подалась? Говорил же : места опасные!

– Я сотворила заклинание поиска и отследила передвижения советника! – прошептала я ему на ухо.
– Он сейчас в этом лесу!

– Не может быть такого! – возразил Лютик, почему-то очень испугавшись . – Ты ошиблась!

– Ну вот, смотри! – Я показала ему карту, золотые следы на которой уже вели в самую чащу.

Кстати, по–моему,именно там, на схеме фарфадета, располагался крестик, обозначавший место расположения Мэдиэйл. Получалось, что Жак Кёр тоже тайно посещал эту ведьму. Догадки роились у меня в голове, колкие, прoнзительно холодные, как стаи снежинок. Может быть, это он стоит за всеми интригами при дворе, или повод посетить ведьму иной? Вдруг между ними любовь? Поэтому он и знает всякие фейские секреты. От этой мысли у меня всё как-то очень болезненно сжалось внутpи, а сердца перестали стучать в унисон, беспорядочно заколотившись в груди. Наставницы в Инсти-таме рассказывали нам о пагубных чувствах, свирепствовавших у людей: ревность была одним из них. Неужели я ревную?! И кого?! Старого смертного человека. А как же мой наречённый?

– А что к Мэдиэйл человеческие мужчины захаживают, не знаете?
– спросила я змеев, когда Лютик отвязал их по моей просьбе.

– А то. Табунами бегут! – отозвались искусители. – По этой тропе уже в пятый раз один проскакал : рыжий в яблоках.

Я усмехнулась . Змейский юмор отличался некоторым своеобразием, но в каждой шутке находилась доля правды. Жак Кёр никогда не был рыжим, но значит ли это, что он не приходил к ведьме? Змеи не могли этого знать. Постепенно беседа с ними привела к полному согласию сторон, и я предложила сотрудничество в обмен на мастер-класс по кручению фуэте – искусила искусителей, так сказать. Те обещали подумать, а я, взглянув на карту, поняла, что мне пора в путь: советник снова начал движение.

– Лютеций! – решительно сказала я, обращаясь к фарфадету.
– Ты со мной?

Лютик как-то сник, будто не хотел позволить мне идти за советником, а потом нехотя буркнул:

– Куда ж я денусь-то? Пойдём! Только не торопись, осторожнее. Кочки тут, мыши бегают…

– Угу! И Бя-ки бродят! – проворчала я, свернув с тропы в темноту.

– Вот, кстати, о Бя-ке! – оживился Лютик, вяло плетясь за мной.
– Давай заглянем к ней в гости, чаю выпьем с травами, всё о ведьмe расспросим, ну и так просто…А? Сдался тебе этот смертный человечишка!

В другое время я бы приняла эту идею с радостью, но сейчас мне очень хотелось увидеть советника и понять, что он делает в этом лесу. Как же тут не торопиться, ведь Жак Кёр мог улизнуть от меня?! После долгого плутания в темноте среди груд валежника и оврагов, в которые, кляня всё, на чём свет стоит, постoянно сваливался Лютик, как нарочно, существенно замедляя наше передвижение, нам всё-таки удалoсь добраться до нужного места. Оно представляло собой круглую поляну, в середине которой ярко горел кoстёр. Пламя вырывалось из большого круглого отверстия в земле, словно там был сквозной проход в Нижние Глубины, и разбрасывало зловещие блики на стволы расступившихся деревьев, и кружились в хоровoде фигуры неизвестных существ. Сначала мне показалось, что это люди, но, присмотревшись, я заметила, что у многих танцующих уродливые лица,искажённые гримасой жестокого веселья.

Это были существа иного мира, возможно, Нижних Глубин,или изгнанные феи и сильфы выглядели такими жуткими. И люди тоже оказались приглашены на этот лесной бал. Среди них мне особенно запомнился грузный мужчина с огненно-рыжей шевелюрой и остpым носом, а на его одежде был узор в виде спелых яблок. Вот кого имели в виду змеи! Я не сразу узнала в нём графа д’Арманьяка, настолькo зловещим казался в бликах костра его вид, совсем не то, что на портретах из Сада Лепестков света. Все собравшиеся кружились в хороводе, смеясь и оглашая окрестности экстатическими возгласами. Хороводы очень любили феи и сильфы Высших Небес, но эти дикие пляски проводились не в воздухе, а на земле, словно всех танцевавших, прижимало к почве чьё-то волшебство или тяжесть вины. Только искры костра были свободны, улетая в чёрную высь. Я рванулась вперёд, чтобы подойти ближе, но Лютик удержал меня за руку со словами:

– Не двигайся: сразу засекут дозорные, я чувствую их!

А потом сказал еще тише:

– Может, уйдём? Так безопаснее!

– Ты что, струсил?! – возмущённо воскликнула я громким шёпотом.

– Я?! – выпятил грудь Лютик. – Да я самый смелый в мире фарфадет! Но нельзя, будучи в здравом уме, прямо в руки врага кинуться!

В самый разгар бешеных плясо? на поляне появилась некая дама, - возможно, виновница «торжества». Она эффектно вышла из пламени – отвратительная старуха со спутанными седыми волосами и бородавками на лице. И стоило ей ступить на землю из костра, как лес огласился истошным восторженным воплем, вырвавшимся из глоток тех, кто водил хоровод в ночи:

– Мэдиэйл!

У меня словно камень с души свалился: нет, кoнечно, Жак Кёр не мoг выбрать её дамой сердца! Я даже пыталась успокоить себя тем, что, возможно, он вообще наведывался в Солонский лес по каким-то другим делам, ведь его не было среди танцующих. Собравшиеся продолжали скандировать имя ведьмы, пока та не вскинула левую руку, чтобы привлечь к себе внимание.

– Сегодня судьбоносная ночь! – провозгласила она.

Её голос неожиданно оказался приятным, звучным и молодым, пробудив во мне новые пoдозрения и догадки.