Нагрев в печи большую кастрюлю воды, Варя умыла сына, переодела в лёгкие трико и футболку, потому что печь уже прогрелась и щедро отдавала тепло, а старый дом, на совесть срубленный Вариным отцом, хорошо сохранял драгоценное в отсутствие дров тепло.

– Давай иди покушай, и спать будем ложиться, завтра много дел, – позвала Варя сына, накладывая кашу в тарелку и щедро сдабривая её вареньем.

Вскоре усталый за день Алёшка засопел на печи, Варя погасила верхний свет, оставив только старую настольную лампу, а сама села у стола, взявшись за голову и размышляя, как дальше ей жить.

Денег у неё было до смешного мало – перед закрытием её завода зарплату им платили продукцией – но мало кому в небольшом городишке, да и вообще в стране, переживающей не лучшие времена, нужны были миксеры, и прочая конверсионная продукция… Людям нужны были деньги, а их-то как раз и не было…

Потому к моменту приезда сюда, в Шабалино, в кошельке у Вари было несколько купюр, которых едва ли хватит на один поход в магазин. Из самой глубины своей сумочки достала Варя своё единственное ценное, что возможно поможет им с Алёшкой выжить в эту зиму – бабушкин золотой гарнитур с настоящими рубинами – серёжки, колечко и короткое колье. Варя подумала, что всё продавать она не станет, попытается сохранить семейную память, и попробует сперва продать только сережки или колечко. Только для этого нужно было попасть в город, до которого было почти семьдесят километров.

Невесёлые Варины мысли прервал негромкий стук в окно. Выглянув в отмытое от пыли стекло, Варя увидела в осенней темноте женскую фигуру, но не узнала гостью. Поэтому, подойдя к двери, тихо спросила:

– Кто там?

– Это я, Лида Авдеева, соседка! Варя, это ты что ли?

Варя отворила дверь, и в сени вошла женщина, годами чуть постарше тридцатилетней Вари. Отряхнув с платка капли дождя, Лида обняла Варю:

– Варюш, здравствуй, как я рада тебя видеть! А я иду с села, смотрю – свет у вас. Думаю, кто забрался может, сперва хотела мимо пройти, а после уж во двор повернула. Ты как здесь, почему? И где Николай?

– Лидочка, здравствуй! И я тебе рада! Только давай тише – у меня Алёшка на печи спит. Будешь чай? Правда у меня к чаю только сахар и варенье старое…

– Ничего не надо, что ты, а чаю налей – согреюсь хоть! Холодрыга какая на улице! А еще только сентябрь! Я ненадолго, у меня тоже Егорка дома один, бабушка у нас в больнице. Тепло у тебя, ты чем топила-то хоть? У вас же, как и у меня все дрова растащили! Представляешь, я бабушку в больницу повезла, Егорка со мной, а из города вернулись – ворота сломаны, дровяник открыт, и пусто… Я смотрю – следы колёс, на машине видать увезли, легковая с прицепом, наверное. Ну, точно не грузовик – на нашей-то грязи следы было бы видать от грузовой.

– Да вот, дверью от сарая и растопила, да чурбаки в сарае нашла старые – на них еще отец кур бил… Разок натопить хватило, хоть не зима еще… А как дальше – не знаю, наверное, сарай разберу, всё равно старый уже, того и гляди завалится, – грустно вздохнула Варвара.

– Я в село поэтому и ходила, у Семёна Лыкова дрова в долг хотела заказать, да дома его не застала, – тоже вздохнула Лида, грея руки о кружку с чаем, – Нам зарплату давно не давали, столь уж просим у директора, а тот говорит – берите комбикормом. А куда мне он – скотину держать мне пока не по карману, всего и остались куры и Дуська- зараза бодливая! А продать корм этот – надо ехать куда-то, у нас-то в селе его у всех полно – завод-то, вот он!

– А сколько стоит машина дров у Лыкова? Он уже колотые привозит, или как?

– Колотые дорого очень! Я договариваюсь, дед Архипов пилит да колет, я отдаю часть комбикормом, часть яйцами, он берет.

– Варюш, а ты что же, как тут оказалась? И я смотрю – с вещами ты, с Алёшкой? Случилось что? Ты не бойся, я никому не расскажу в селе…, да я ни с кем и не общаюсь особенно, все сейчас сами по себе, не особенно гостям рады… Вот мы с Егоркой, да с бабушкой и живём сами потихоньку.

– Лидок, да я…боюсь Алёшка услышит, я ему всего не сказала еще… Подожди, хоть гляну, спит, нет ли… Тогда и расскажу всё…

Варя тихонько встала на лежанку и заглянула на печь. Разметавшись и улыбаясь во сне, Алёшка сладко посапывал, обнимая подушку.

Женщина прикрыла сына одеялом, и снова присела к столу, горько покачивая головой и еле сдерживая слёзы, Варя начала свой рассказ.

Рассказ Варвары Лиде был много короче, а мы с тобой, дорогой мой Читатель, начнем издалека, почти с самого начала.

Варя была единственной дочкой Дмитрия Михайловича и Дарьи Григорьевны Морозовых. Долгие годы прожили Морозовы в ожидании детей, и уже когда и не ждали, услышаны были молитвы, родилась красавица-дочка.

Синеглазая золотоволосая девочка росла здоровой, умной и доброй, на радость родителям. Закончив школу с медалью, легко поступила в институт, получила специальность инженера. Да и устроилась в городе на крупный завод.

Еще в институте встретила Николая, а тот сразу понял, какое сокровище ему попалось, и с предложением долго не тянул. После свадьбы увёз муж Варвару из родного Шабалино в город. Его родители выделили любимому сыну с женой половину дома, построенного с задумкой на будущее – просторным, и с двумя отдельными входами.