Придётся по-плохому. Они думают, что я слаб. Мы недооценивали Ульдова, а они недооценили меня.

— Думаю, если ты тот, о ком говорили, — Ульдов заулыбался. — То вернёшься туда ещё, и просидишь до конца жизни. Не знаю, правда, как это возможно, но это уже не мои проблемы. Я на твои условия не согласен, Загорский.

— Рано радуешься, — произнёс я, прикидывая, как лучше атаковать Кобаяши. Огонь появляется не сразу, цепи лучше.

— А сейчас я прикажу начать штурм общежития, — заявил Ульдов. — Ты останешься здесь или сдохнешь. Похоже, это из-за тебя мой план провалился. Ну ничего, ещё не поздно всё исправить. Без тебя не отобьются.

Он усмехнулся и потянулся.

— Уже через полчаса ко мне приведут наследницу, и она сама согласится на мои условия. Всё для блага империи. А ты знай, что твоя… кто там она тебе… короче эта девка, Мария Загорская, прямо сейчас знакомится с моими бойцами. Очень близко.

— Я тебя убью, — пообещал я. — И любого, кто хоть её пальцем тронет.

Я засучил рукава. Они покойники.

— Зря угрожаешь, — Ульдов со злость на меня посмотрел и повернулся к Кобаяши. — Начинай, Кичиро. Всегда знал, что ты верный друг. Артур слишком принципиальный и упрямый, а ты более гибкий. Станешь главнокомандующим, я тебе обещаю. Ты сделал правильный выбор сегодня ночью. Командуй штурмом общежития сам.

— Я слышал весь разговор, — тихо сказал директор, глядя на меня. — Как знал, что это всё далеко не так, как говорит Ульдов. Но пришлось проявить гибкость. Если что, я девушка в безопасности, не волнуйся, — он посмотрел на меня. — Я оставил Марию в моём кабинете, никто её не тронет. Дал ей чая с мёдом, чтобы успокоилась.

Ульдов приоткрыл рот, а Кобаяши с гневом посмотрел на него.

— Мы строили эту академию, чтобы будущие правители знали друг друга с детства, — сказал он дрожащим от ненависти голосом. — Чтобы у империи, которая стала мне домом, больше не было тёмных дней, как раньше. Чтобы не было войн внутри страны, чтобы мы стали едиными. А ты всё извратил!

— Я всегда был за единство, — пробормотал Ульдов.

— Но дети погибли, — продолжил Кичиро. — Мы гарантировали им безопасность, а теперь империя виновна в их смертях. Будущее ещё более тревожно, и в этом твоя вина, канцлер Ульдов.

— Кичиро, ты забываешься, ты…

— Как бывший генерал имперской армии, — сухо произнёс Кобаяши. — Приговариваю тебя к смерти за предательство.

— Нет, Кичиро, погоди…

Дробовик оглушительно бахнул, отчего в ушах зазвенело. Гильза отлетела на стол. Крови было столько, чтобы капли попали мне на одежду.

Воняло горелым порохом. Кичиро медленно вытер лицо от крови и опустил дымящийся дробовик. То, что осталось от Ульдова после заряда крупной картечи, сползло под стол.

— Жалею, что не сделал этого раньше, — произнёс он. — Если бы знал. Императрица в порядке? Я попрошу у неё разрешения вернуться на службу. Тёмные времена настали. Нам нужно сделать всё, чтобы они закончились побыстрее.

— Думаю, она будет рада принять вас, генерал Кобаяши, — сказал я и замер. — А что в коридоре? Там же была охрана.

— Объяснил всё Артуру, — Кичиро положил дробовик на стол. — Только не так, как хотел Ульдов. И мы избавились от наёмников. А теперь… ты слышишь, Загорский?

— Да.

С улицы доносился стрельба, взрывы и рёв невозможно громких волынок. Гвардия начала штурм острова.

Стрельба на улице становилась всё сильнее, взрывов было всё больше, а волынки орали всё громче.

— Ненавижу волынки, — признался я.

Медленно открылась дверь. Вошёл хмурый Артур, сидевший всё это время в коридоре.

— Значит, это и есть спасение империи, Кичиро? — спросил он, показывая на то, что осталось от Ульдова после залпа из дробовика.

— Это способ не дать ей упасть ещё глубже, — отрывисто произнёс Кобаяши. — Всё же наш приоритет — защита императрицы и всей империи.

— Ульдов говорил тоже самое, — сказал Артур. — А я не знал, кому можно верить. Просто делал, что привык.

Мы продолжили слушать бой. Меня интересовало, начнёт ли стрелять отведённая к пристани ригга. Её автопушки до сих пор молчали. Причину этого я пока не знаю.

Темно, здания мешали обзору, но даже отсюда заметны большие облака маскировочного дыма. Штурмовики дымовых гранат никогда не жалели.

— Лучше отойти от окон, — предупредил я. — Гвардейцы аккуратные, но от шальной пули это не спасёт.

Замолчали пулемёты, теперь просто слышались отдельные хлёсткие выстрелы винтовок и громкая пальба из дробовиков. Потом опять начали стрелять винтовки. Потом тишина, когда смолкли волынки. Иногда доносились револьверные выстрелы.

— Такие моменты хуже всего, — сказал Артур. — Когда не видишь, что происходит и кто победил.