Одна ошибка, и пострадаем все мы.

Только через полчаса я смог выдохнуть. Прошли. Хорошо хоть, что нас не обстреливали в это время.

Я крепко держался за рычаги. Кабина едва заметно вибрировала. Пройдём ещё немного и ускоримся.

— Доложите статус, — спросил я и достал платок из кармана. Зараза, он уже весь в масле.

Громова подала свой, из белого заморского шёлка, едва заметно пахнущий духами. Вытер прохладной тканью лицо. Не припомню, чтобы когда-то ещё чувствовал запах духов в боевой машине.

— Справились? — спросила Катерина.

— Самый сложный участок прошли, — сказал я. — Дальше будет попроще, но придётся в темноте.

— Будем ждать утра?

— Ещё не решил. Да и светло уже не будет, мы продвинулись далеко. Уже почти на территории Огрании. Тут полярная ночь.

— Хорошо, что ты знаешь, куда идти, — она внимательно посмотрела на меня. — Будто всё уже спланировал.

— Так и есть. Думал об этом ещё с той самой минуты, когда ты хотела заставить меня тащить свой чемодан, — я хмыкнул. — А потом ещё сбежала.

— Я думала, так будет проще. Ещё долго хотела сбежать, пока не… пока не передумала.

Перешли все машины, как доложила мне рация и как видел сам. Можно продолжать путь. Я переключил волну.

— Игнат, что с разведкой? — спросил я и развалился в кресле, чтобы хоть немного расслабиться.

— Нет связи с ними, — отозвался капитан гвардии. — Я ещё раньше отправлял посыльных, чтобы связались с войсками Дома Варга, но не знаю, получилось или нет.

Мы передавали в Мардаград, что Ян уходит туда. Но как именно, никто не знал. Маршрут я держал в тайне.

— Идём дальше, — передал я, потянул к Громовой и перелистнул страницу бортового журнала, который лежал перед ней. — Записывай.

— А что именно? — спросила она.

— Статус. Нет связи. Состав экипажа и всего отряда, — я немного задумался. — Какие горы вокруг, сколько снега, какая температура. Пиши всё.

— Но зачем?

— Когда буду возвращать тебя в столицу, может быть, снова пройдём по этому пути. Но пока записывай, пригодится всё.

Да уж, высокородный у меня секретарь. Но она снова не стала спорить, а принялась записывать данные красивым аккуратным почерком.

— Кстати, — сказала она. — Всё хотела спросить…

— Рома, — раздался шипящий от помех голос Марка. — Радар сработал. Три точки, обычные ригги.

На Катафракте радар не круговой, а направленный. Дальность высокая, но в очень узком секторе. А раз Марк шёл задним ходом, то засёк их издалека.

— Принято, Марк. Дистанция?

— Три километра.

Пока пересекали ту дорогу, изрядно задержались. Но и Катафрактам придётся попотеть, чтобы пройти следом.

— Дать залп? — спросил он.

Я немного подумал.

— Нет, лавина засыпет и нас. Отходим отсюда, сколько успеем.

— Может быть, ещё раз? — Громова повернулась ко мне и потянула за верёвочку амулета. — Имею в виду огонь.

— Нет. Тут не так удобно, лавина заденет везде. А ты сможешь направить метель в нужную сторону?

— Не знаю, — она помотала головой. — Когда я делала её ночью, она была вокруг нас.

А значит, может засыпать дорогу впереди. Рискованно. Лучше отойти как можно быстрее, они не знают эти горы, и переход в опасном месте займёт ещё больше времени.

— Пропали, — доложил Марк через полчаса. — Застряли на том проходе. Может быть, вообще уже не смогут пройти там?

— Не будем на это надеяться. Идём, — я посмотрел на часы. — Всем экипажам! Идём всю ночь! Ян, замени Артура. Кичиро, пусть тебя заменит тот парень, который друг Алексея Варга, забыл фамилию.

— А ты? — спросил меня то ли Артур, то Кобаяши. Рация сильно зашумела.

— Я остаюсь на посту. Приказываю вам поспать хоть пару часов. У нас ещё есть впереди сложная тропа. Марк, а тебе так и придётся идти в хвосте, тебя заменить пока некем. Когда поспит Артур, только тогда тебя заменит.

— Принято.

У нас пара часов до сложного участка. Не хочу переходить его в темноте, но никуда не деться. Могут догнать Катафракты. В этих местах даже один залп может вызвать лавину.

— Поспи, — сказал я Громовой. — Всё равно пока нечего делать.

— А если ты останешься один, разве не уснёшь случайно? — спросила она, пытливо глядя на меня. — Может, мне надо тебе постоянно что-нибудь говорить, чтобы тебе было проще бодрствовать?

Я повернулся к ней.

— А ты дело говоришь. Рассказывай.