Солнце шло на убыль, его диск скользнул за ближайшую гору. Наступили сумерки. Из веревок и подручного хлама я соорудил две сбруи и запряг своих «бурлаков». Еще немного подумал, вернулся в грот и срубил мертвым тварям их лапы.

Провожатым был Стив. К пленникам он выражая неукротимую злобу, и если ему казалось, что тащили они двухсоткилограммовый груз медленно, бил наотмашь лапой, и бедные твари падали навзничь.

В деревне мы появились под покровом ночи. В небе ярко светила луна. Сыя нас встретила весьма гостеприимно. Слишком гостеприимно для тех, кто находится в осадном положении.

Наши фигуры можно было заприметить издалека и поднять хотя бы какой-то сигнал о нашем приближении, ну или банально спросить: «Кто идет?». Хоть бы и на хакасском…

Вместо этого я беспрепятственно проник на территорию поселения, минуя два поста. Ненадолго зависнув над мирно спящем часовым, ногой дал ему в челюсть. Ибо нехер. И пошел дальше.

Часовой, держась за лицо и обильно истекая кровью, побежал в «штаб». Полагаю, докладывать о моем приходе. Я усмехнулся и двинулся дальше. Мой путь лежал напрямую в детский приют.

Я шагнул в темноту предбанника. Общая комната тускло освещалась догорающим костром. Подкинув пару поленьев, зашел в две другие комнаты, где мирно спали малыши. И там также подкинул хвороста, потому как становилось зябко, а до утра еще далеко.

Ненадолго задержался в комнате девочек, слушая их мирное посапывание.

— По-че-му? — девушка с пепельными волосами, которая приходила сегодня с хлебом, подала голос из дальней лежанки.

Я не сразу ее здесь заприметил, поэтому немного опешил от неожиданности, да и самого вопроса.

— Что значит почему?

— Сложно… По-че-му по-мо-гать?

Интересно, она брала уроки у Астая? Сам факт, что туземка заинтересовалась иностранным языком, говорил о многом. Как минимум, явные проблески интеллекта в ней присутствовали. Еще в ней было что-то чуждое этому месту. Будто судьба занесла девушку с необычными глазами небесного цвета не в ту эпоху.

— Потому что так правильно, — сказал первое, что пришло на ум. Не было у меня готового ответа.

Защищать слабых и обездоленных, разве для этого требуется мотивация? Просто так правильно.

— Мне нужна твоя помощь.

Девушка оторвала голову от подушки и вопросительно на меня посмотрела.

— По-мощь. По-мо-гать. Пойдем со мной.

Проговорил фразу медленно по слогам, но она не добавила ясности. Пришлось сильно жестикулировать руками, чтобы ей стало понятно, чего я добиваюсь.

Наконец до нее дошло, и она фыркнула:

— Кет былайдан!

И жестом показала мне покинуть комнату. Я понял все без перевода.

Повинуясь желанию голубоглазой, вышел на улицу, где стал свидетелем такого диалога:

— Предатель! Адская гончая переметнулась к людишкам!

— Хозяин добр к вам, жалкие выблядки, но если вы не закроете пасти, я вырву ваши сердца и съем прямо сырыми, а еще с удовольствием выпью вашу черную кровь! — задиристо протявкал Стивен.

— Скоро придет наш хозяин и освободит нас. Мы вас всех выпотрошим!

Мерзкое отродье говорило это с таким бахвальством, что меня перекосило от их слов. Запустив ауру хронума и преобразившись, я вмиг оказался за спиной самого говорливого из них уродца.

— Я здесь, твой хозяин!

Хрюкающая морда не успела испугаться, как наши взгляды схлестнулись и я запустил «исповедь».

Бросив на снег иссохшую тушку адского выродка, я вдруг затрясся в дикой лихорадке.

На меня напал какой-то животный страх от внезапно открывшейся мне адской бездны, заполненной людьми. Мужчины и женщины разного возраста, в самом расцвете сил и совсем беспомощные. Бесконечные потоки лавы. Раскаленный воздух плавил легкие грешников и их стоны и вопли раздавались беспрестанно.

Я увидел множество таких же мелких выродков, что и этот. Они хватали очередную жертву. Вначале вырывали глаза, языки и уши, а потом бросали их в котел, где такая же мерзкая тварь готовила из плоти грешников тягучее варево.

Впрочем, все это соответствовало моим хрестоматийным знаниям об Аде. Но воочию это выглядело слишком живо, а потому неимоверно страшно.

Рука непроизвольно потянулась за сигаретой, но вовремя появился Астай и протянул мне свою трубку.

Я закашлялся так, что казалось, начну выплевывать кусочки легкого.