Я был благодарен Астаю, что тот не стал перечислять их всех. Уверен, наберется не меньше сотни.

— Матерь защищает наши земли, дарует любовь и потомство.

— Как это? — мне действительно было интересно, как она дарует хакасам потомство.

— Недалеко от Сыи на средней горе стоит камень в человеческий рост. По преданиям это и есть Улуг Хуртуях Тас. Она пожертвовала собой, дабы защитить хакасов от бедствия. Когда само небо падало на головы наших потомков, она обернулась в камень, водрузив его вес на свои хрупкие плечи. Наши женщины до сих пор ходят к Матери, чтобы просить ее о зачатии ребенка. И Богиня дарует им дитя.

Астай переводил свои слова и для Саны. По ее лицу было видно, что у девушки случился разрыв шаблона и явное неприятие информации. Она напряжённо расхаживала по комнате, хмурила брови и отрицательно качала головой.

Смешно было наблюдать это; странно — вести светскую беседу, опираясь на легенды; а главное — непонятно, что делать с полученной информацией. Никакой конкретики она не несёт. Непонятно, что делать?

Я ожидал рассказа о том, как Матерь Богов каким-то образом накинула Асмодею цепь на шею и привязала его к порталу. Что она хранила в себе недюжинную силищу или владела сверхмагией. Но куда там? Улуг Хуртуях Тас была обычной девушкой, как Сана, хоть и очень красивой.

После слов хакаса я снова стал разглядывать красоту туземки, уже как мужик, но тут же себя одернул.

«Соберись, Лев! Что ты как безвольный слабак, ведомый членом?! Думай той головой, что поможет победить Асмодея!»

— Что-то еще расскажешь?

— Хакасы считают, что Богиня приходит всякий раз, когда нам грозит опасность.

А вот это уже интересно и объясняет рождение Саны в этом времени. Опять же, что дает нам эта информация?

— Спроси у Саны, может быть, она владеет даром, но скрывает это?

Короткая словесная перепалка между ними, и Астай отрицательно качает головой. Я перевел взгляд на собакена, который грыз кость в дальнем углу и не участвовал в разговоре:

— Стивен, может быть ты знаешь, как победить Асмодея?

— М?

Он вопросительно на меня уставился, перестав плямкать костью.

— Спрашиваю, как Асмодея победить? Ну или хотя бы портал закрыть?

— Вырвать ему глотку или сердце, освежевать и пожарить на костре.

— Понятно, — я махнул рукой, потеряв к Стивену всякий интерес.

— Или закрыть портал, принеся Улуг Хуртуях Тас в жертву.

Мы одновременно повернули головы на Стива, но тот уже был занят поеданием кости. Глаза девушки мгновенно увлажнились и она, едва сдерживая всхлипы, выскочила в общий зал.

— Бестолочь, — укоризненно бросил Астай Стиву и вышел вслед за девушкой.

Я отнял у собакена кость и принялся допрашивать с пристрастием.

— Что если не Сану, а, допустим, козу принести в жертву.

— Нет, — отрезал Стив, — только кровь Матери имеет такую силу.

Этот вариант я отмел сразу.

— А что если убить Асмодея? Вырвать ему кадык или сердце, как ты говорил.

Он на секунду перевел взгляд с кости на меня и сказал, что я не смогу этого сделать, и он тоже. Слабые. Нужно расти в силе.

Уловил себя на мысли, что прямолинейность овчара мне импонирует много больше хитровыебанных диалогов с аристократами. Вот бы все были, как Стив.

Я уже было направился вслед за Астаем и Саной, но меня повело в сторону. Острые иглы пронзили меня изнутри, и я потерял сознание от болевого шока.

«Слабый, слабый хронум», — на краю сознания усмехнулся своей беспомощности против отравы Асмодея.

— Лев! Ты как?! Живой?

Кто-то тормошил меня. В голове сильно гудело, а громкий крик незнакомца заставлял стискивать зубы от головной боли.

Стоп! Это не незнакомец! Мишка — мой боевой товарищ!

Снова флэшбэк из прошлого.

— Миха, ты жив, — не открывая глаз, я расплылся в улыбке.

Я потерял своего товарища во время сражения, когда в блиндаж, где он находился, попал артснаряд врага.

Крепко ухватив его за руку, я притянул товарища к себе.

— Не смей идти в укрытие! Слышишь меня?

— Ты о чем? Нас кроют артой, Лев! Уходим отсюда! Дай я тебе помогу.

— Млять! Ну и дырень в ноге.

Действительно, я тогда сильно был ранен в ногу.

— Послушай меня, Миха, нам нужно оставаться здесь. Командный пункт будет взорван. Ты в нем погибнешь.

Миша нахмурился и оценивающе посмотрел на мою голову, из которой вытекала тонкая струйка крови.

— Друг, кажется, тебя сильно приложили, и ты бредишь.