– Лайве… – шепотом позвал Ларго.

Сестра не отозвалась.

– Прости меня…

Повернулась, протянула брату кисточку.

– Нет, я ничего не хочу у тебя забирать! Прости меня, маленькая Лайве! Я самый худший старший брат на свете… ЭлЭл! Теперь я буду называть тебя двумя буквами «эл». Только мы с тобой знаем, что ЭлЭл – это луковый леденец.

Сестра сделала губки рыбкой. Она всегда так делала для папы. Расплела косичку и протянула брату ленточку цвета спелой малины.

Можно было оставаться просто Ларго. Принять неизбежное, просить прощения у сестры, смотреть на то, как угасает мама.

Вот Лайве молодец. Ничего не боится. Может, потому что не понимает. А столик… Этот столик все понимает и все равно ничего не боится. Может, потому что не чувствует боли?

Как же это здорово – быть столиком.

И Ларго решил не пытаться быть как отец. Для этого у него нет таланта и способностей.

И его, конечно, никто и никогда не признает достойным фамилии Тсерингер.

Но почему бы ему не стать похожим на обычный столик из городской библиотеки? Все, что для этого нужно, – идти вперед и не бояться летящих в тебя камней.

Ларго намотал на руку красный ремешок, вооружился зонтиком и пошел к гостинице. Отныне он – вещь, которая ничего не боится. Ларго – столик. Его дело – топать вперед сквозь туман.

Может, подкупить старика?

Может, договориться с ним?

Обмануть?

Убить?

Убивать глупо… У старика с нунтарами договоренность. Подкупить лучше. А если старик обманет Ларго? Убьет их всех и сторгуется с нунтарами еще за что-нибудь?

Определенно, стоило убить старика и пытаться договориться с нунтарами. Они и речь человеческую понимают.

Вот только как убить? Зонтиком? Удавить ремешком? Но хватит ли сил…

Ларго наблюдал из-за угла здания.

Хозяин гостиницы ждал на крыльце. Улыбался, пускал сигаретный дым завитками, любовался ими. А может, любовался тем, как нунтары покорно ждали. Он затушил сигарету о перила, бычок спрятал в карман.

Ларго всем телом чувствовал холодную стену гостиницы. Он видел защитную зеленую сеть, которую твари не могли разорвать, видел, как старик лихо поднял тело мага и бросил нунтарам.

Твари то ли похихикивали, то ли постанывали. Видимо, с ума сходили с голоду, но на тело не бросились, снова бережно подобрали и ушли в туман, оставив за собой ясный след.

И снова Ларго увидел огни!

Зачем старику нунтары, если граница так близко?

Ларго подождал, пока старик уйдет в дом и указал столику в ту сторону, куда ушли нунтары. И столик топнул два раза.

Сразу стало легко. Смешно и легко. Ларго – не человек. Это раньше он был человеком. А теперь он – вещь, которая не ведает ни боли, ни страха.

Все, что надо делать, – это топать вперед. Туда, за нунтарами. Считать шаги до огней. Он найдет на границе смотрителей и попросит о помощи. И все будет хорошо.

Слоновий столик бодро шагал впереди. Ларго сжал в руке поводок, стал сочинять песенку из одной лишь строчки: «Столик, столик-поводырь, ты веди меня, веди». И на все старые мотивы напевал ее у себя в голове. А потом эта глупая песенка сама собой превратилась в молитву.

Столик замедлил шаг, и Ларго тоже. Они оба уже видели горящее медовым пламенем дерево. Огни оказались плодами! А вовсе не окнами приграничного здания.

Просто дерево посреди пустыря.

Ноги подкосились, и Ларго вмиг оказался на земле. Теперь Ларго – столик без ножек. Дощечка. Щепка, которая наблюдает за тем, как сумеречные силуэты выстроились вокруг дерева. Они, поскуливая, ждали, пока из тел мертвых магов сочилась сила, ползла по земле, утекала глубоко, чтобы напитать корни.

И вот тела утянуло куда-то в рыхлую землю, а на нижней ветке выросло два новеньких плода.

Нунтар сорвал с ветки янтарный плод, разодрал когтями. Теперь каждый подходил, брал по кусочку и жадно сосал доставшееся сокровище. Глаза их горели янтарем, и кожа переливалась янтарным, они часто дышали. И не хихикали.

Мама и ЭлЭл тоже станут такими плодами. А Ларго просто умрет… Здесь конец всему.

Охватило сонное свинцовое состояние, как во время тяжелого гриппа. Вот бы умереть как-нибудь легко и прямо сейчас. Пальцы сами собой потянулись к запястью и нащупали малиновую ленточку. Ларго напомнил себе, что он всего лишь щепка.

Нунтары завершили трапезу. Поволокли свои тела в разные стороны. Один из них прошел мимо Ларго, чуть не зацепил ногой. Глаза у нунтара застланы янтарной пленкой. Словно сомнамбулы, они расходились прочь от дерева, им было хорошо. И уж точно не было им никакого дела до столика и лежащей на земле большой щепки, которую некогда звали «Ларго».