«Куда деваться?»

Позавтракаю, решил он, а к тому времени она вернется из университета.

«Вот если бы вчера не напился, сегодня бы встал пораньше и застал бы ее дома. А я за весь вечер даже не вспомнил о ней!»

Скорее всего он боялся о ней думать. И сейчас, когда он шел сюда, сердце его наполнялось страхом, потому что он не знал, что скажет ей.

«Скажу, что приехал в командировку и зашел случайно, просто так».

В последний раз Магда с ним рассталась так холодно, что ему было не на что рассчитывать. И сам он долго был сердит на нее. И был уверен, что никогда больше и думать о ней не станет. Одно время ему казалось, что он прочно позабыл о ее существовании. Потом он встретил Лизико, и та напомнила ему о Магде. Он сам навязался проводить Лизико до консерватории в надежде, что она еще заговорит о Магде. Но Лизико больше ничего не сказала. В кино он увидел Бадри с какой-то девицей.

«Ага, — заметил он, — а я ведь думал, что Бадри в Москве. А может, Магда вовсе не любит Бадри?» Эта мысль немножко приободрила его, хотя он и чувствовал, что просто обманывает себя. Потом пошел снег. Как раз этот снег все и напутал, он напомнил ему о Магде, которую он, как ему казалось, совсем забыл. Теперь во всем он винил снег.

Заза позавтракал и медленным шагом вернулся к дому Магды. Он знал, чувствовал, что она еще не пришла, но предпочитал ждать ее возле дома, как будто это могло ускорить ее возвращение.

В маленьком тупике дворники счищали снег с тротуаров. Один разбивал примерзший к тротуару снег, а другой сгребал его лопатой. Заза смотрел на них, притоптывая замерзшими ногами, — он совсем продрог. Увидев прислоненную к стене лопату, он подошел и взял ее:

— Давайте, ребята, помогу!

Те только посмотрели на него и ничего не сказали. Заза снял пальто, бросил его на тележку и начал сгребать снег. Он быстро устал, руки у него прямо отваливались от усталости и холода, но он не выпускал лопаты. Они молчали и даже не смотрели на него. Первая усталость прошла, и дело пошло на лад, ему стало жарко, пот с него лил градом. Он уже собрался скинуть свитер, когда услышал голос Магды:

— Заза!

Он поднял голову и увидел Магду. У нее было удивленное лицо. Заза ей улыбнулся, и Магда ответила улыбкой. Именно эта улыбка придала Зазе смелости. Он оставил лопату, взял с тележки свое пальто и подошел к Магде.

— Здравствуйте!

— Что вы здесь делаете? — спросила Магда.

— Вот, работаю.

— Это вы вчера у меня были?

— Я.

— Вы давно в Москве?

— Давно.

— Где вы остановились?

— В «Будапеште».

Магда достала из сумки ключи и открыла дверь. В передней было темно. Магда зажгла свет. На вешалке места не оказалось.

— Пальто снимете в комнате, — сказала Магда.

У стены стояли лыжи.

— Это ваши?

— Нет.

Они зашли в комнату Магды. Там тоже было довольно темно, и Магда опять щелкнула выключателем. В тесной комнатушке стоял диван, стол и книжный шкаф. На стене висел портрет Хемингуэя, вырванный из журнала. На полу стоял магнитофон. Магда сняла пальто и перекинула его через спинку стула.

Заза продолжал держать свое пальто в руках, Магда отобрала его и тоже положила на стул.

— Я думал, что вы обязательно будете в желтой шапочке, — сказал ей Заза.

— В желтой шапочке?

— Ну да, в высокой вязаной шапочке.

— Я вообще не ношу шапки, — сказала Магда.

— Хорошая комната, — Заза обвел комнату взглядом.

— Да, хорошая.

— В этой квартире живут ваши знакомые?

— Нет, я просто снимаю комнату. Что ж вы не садитесь?

Заза сел, вытащил пачку сигарет и протянул ее Магде.

— Не хочу, — сказала Магда, — спасибо.

Зазе показалось, что она изменилась, как будто даже похудела. Она была в сером свитере грубой вязки.

Наступило молчание.

«Зачем я пришел?» — мучительно думал Заза.

Магда сидела, положив руки на колени. Глаза ее были устремлены в одну точку. Заза курил сигарету за сигаретой и не сводил глаз с Магды. В комнате стояла напряженная тишина. Такая тишина наступает тогда, когда люди чувствуют, что каждое фальшивое слово разнесет вдребезги оконные стекла, комнату… дом…

Потом зазвонил телефон. Магда не шелохнулась. Телефон упрямо продолжал звонить, Заза хотел встать и подойти к телефону, который стоял рядом со шкафом на маленьком столике, — до этого Заза его не замечал. Он собрался встать, но вдруг понял, что этот звонок его никоим образом не касается. Просто настойчивость и упорство, с которыми телефон звонил, заставили его потянуться к трубке. Потом телефон умолк. Заза встал, подошел к окну, но ничего сквозь него не увидел, стекла были сплошь покрыты морозными узорами.

Снова зазвонил телефон. Магда опять не двинулась.

«Что она, оглохла, что ли? — подумал Заза. — Кто ей звонит? Я же ничего не знаю, ведь я совершенно посторонний…»

Это он подумал потому, что продолжительный и настойчивый звонок как бы давал знать, что тот, кто звонил, имел право быть требовательным и беззастенчивым. «Да, но до каких пор он может так звонить?» — Заза посмотрел на Магду и обомлел — Магда плакала. Она плакала, хотя, может быть, и сама этого не замечала, потому что продолжала сидеть, уставясь в одну точку.