«Ма-ам… Ма-ам… Ма-а-м…» - протяжно гудит пароход.

– Пойдем!
– кричит Алина и поспешно сбегает с крыльца. Терраса пустеет. Динка вытягивает шею и старается увидеть, как откроется калитка и как войдет в нее мама. Но ей ничего не видно, и она опять опускает голову. Катя тоже с нетерпением ждет сестру: ей хочется узнать, не приходил ли в редакцию вчерашний человек, но, открыв дверь на террасу, она видит Динку. «Как это Динка не побежала встречать?
– удивляется Катя.
– Боится все-таки матери… Ну, еще бы! Все утро безобразничала, не послушалась, убежала гулять… А теперь сидит и думает, что я сейчас же начну на нее жаловаться! Но я не начну. У меня теперь будет совсем другая тактика. Пусть сама все рассказывает матери… Она и так не любит меня. С какой стати я буду вечной жалобщицей в ее глазах!» - нервничает Катя. И, взглянув еще раз на девочку, мягко напоминает:

– Я ничего не скажу. Ты сама расскажешь маме про все плохое, что делала сегодня.

– Хорошо, - безучастно отвечает Динка и вдруг быстро, словно проснувшись, спрашивает: - А что я делала, Катя?

– Как - что?!
– Тетка широко раскрывает глаза… Но из сада уже доносится голос Мышки:

– Мама приехала!

– Мама приехала!
– сияя, сообщает и Алина. Они идут по дорожке втроем: мама - посредине, а по бокам - Мышка и Алина.

Динка медленно сползает с перил и тихонько повторяет за сестрами:

– Мама приехала…

Мама идет, улыбаясь, но лицо у нее усталое, под глазами - синие круги.

Встречаясь с вопросительным взглядом сестры, она слегка пожимает плечами:

– Никого не было…

– Черт знает что!
– бурчит Катя и, заметив удивленный взгляд Алины, спохватывается: - У тебя ужасный вид, Марина! Где ты была сегодня?

– Как - где? На службе, конечно. Где же мне еще быть? Я даже немного раньше ушла. Ходила, покупала кое-что - ведь сегодня давали жалованье… Ой, подождите, дети! Дайте мне сесть. Я так набегалась. Унеси эти свертки, Алина…

Алина уносит в комнату мамины покупки. Марина садится в плетеное кресло и, морщась, снимает с головы круглую шляпку. На шляпке голубые незабудки, такие же голубые, как ее глаза.

Алина и Мышка вертятся около кресла, они берут у мамы из рук шляпку, сумочку, зонтик.

– Ну, к чему еще этот зонтик? Лишь бы что-то в руках таскать!
– возмущается Катя.

– Да я же на целый день уезжаю. Мне жалко шляпу, - объясняет сестра.

Мышка влезает на маленькую скамеечку и, стоя за спиной матери, вынимает из ее волос шпильки.

– Ой, как хорошо!
– говорит Марина и встряхивает головой. Две тяжелые светлые косы скользят по ее плечам и спускаются до пола.
– Измучили меня эти косы! Сегодня так разболелась голова… - жалуется она сестре.

– Дети, отойдите от мамы! Дайте ей посидеть спокойно. Вы же слышите, что у нее болит голова, - замечает Катя.
– И нужны тебе эти косы, Мара! Я бы давно остригла их под корень!
– с досадой говорит она сестре.

– Ну конечно! Тебе кажется, что мне уже ничего не нужно!
– обижается Марина.

– Отрезать косы? Что ты, Катя!
– пугается Мышка.

– Папа никогда не позволил бы, - строго замечает Алина. Мышка заглядывает матери в лицо:

– У тебя очень болит голова, мамочка? Я сейчас переменю тебе туфли, ладно?

Но мать не отвечает ей. Глаза ее кого-то привычно ищут и останавливаются на дальнем углу террасы. Там, прижавшись спиной к перилам, стоит ее младшая дочка. Голова девочки опущена, глаза смотрят исподлобья.

Мать забывает усталость и головную боль.

– Что случилось?
– тревожно спрашивает она сестру. Вопрос этот возмущает Катю, ее возмущает также, что Динка стоит в углу, как наказанная.

– Когда ты перестанешь удивляться, Марина? Случилось то, что случается каждый день. И не думай, пожалуйста, что это я поставила ее в угол. Она сама стали к твоему приходу.

Но сестра не слушает ее и, нетерпеливо отстраняя старших детей, подзывает к себе младшую дочку.

– Иди сюда, Диночка, разве ты не хочешь поздороваться со мной?
– ласково спрашивает она.

Динка подбегает к матери, судорожно обнимает ее за шею, Мать гладит жесткую копну кудрявых волос.

Катя укоризненно качает головой:

– Ах, Мара, Мара! Ты хоть бы узнала раньше, как она вела себя!

– Я и узнаю, - спокойно говорит мать.
– Но раньше нам надо поздороваться!

– Конечно, надо поздороваться. Ведь Динка еще не видела маму, беспокоится Мышка, сидя на полу с домашними туфлями матери.

– А ты не вмешивайся!
– обрывает ее тетка. Алина подходит к матери и, осуждающе глядя на нее большими серьезными глазами, строго говорит:

– Дина очень плохо вела себя, мама.

– Хорошо. Я сейчас поговорю с ней. Идите все отсюда.