Текст показался мне знакомым. Буквы всё те же, но это уже не английский…

Боже мой, я могу это прочитать!

Правда, с натяжкой — как будто писал кто-то ужасно безграмотный. Ладно, я погорячился. Это не совсем читаемо, но такое чувство, будто всю эту тарабарщину написали, беря за основу мой родной, райнкольский язык.

Вряд ли ты умеешь читать на гаитянском, но у нас этим действительно не пользуются. Мне подарил эту штуку один посол, и я действительно ждала возможности кому-нибудь это передарить. Хотелось бы мне глянуть на жреца вуду посреди Оясимы.

Значит, ненужное передарила… Эх, а я ведь так воспрял духом, когда подумал, будто действительно это пойму!

Отложив книгу к британскому руководству, я принялся за следующий экземпляр. Очень странный дизайн: больше похоже на какой-то роман, а не на руководство.

Записка на первой странице гласила:

Вообще-то, я не планировала давать тебе эту (зачем тебе вообще книга на французском), но раз уж я избавилась от книги про совершенствование жрецов вуду… В общем, можешь её взять. Только не пробуй часть с ритуалами. Такое чувство, что с ними что-то не так. Французы вообще не слишком хороши в таких вещах.

Я открыл книгу. Вгляделся в текст и тут же перелистнул на середину, убеждаясь в том, что могу читать.

Я могу читать! Французский и райнкольский — это один и тот же чёртов язык!

А почему бы мне действительно это не проверить?

— Хара! — позвал я. — Подойди сюда на минутку!

Через несколько секунд Хара беззвучно выглянула из коридора и посмотрела на меня с немым вопросом. Тогда я открыл рот и сосредоточился на том, чтобы говорить не основываясь на том, что диктует тело Сабуро самым естественным образом, а повторять, произнося чуть ли не по слогам, райнкольские слова.

— Ты меня понимаешь? — спросил я. — Ты знаешь, на каком языке я говорю?

Судя потому, что слышал я сам, это были именно те привычные фразы, которые никак не слетали языка с самого момента моего появления в новом теле. Конечно, речь не совсем зависит от памяти; это можно соотнести с ситуацией, когда человек с амнезией всё равно может говорить. У меня всё получалось само собой. Читать, конечно, было тяжелее: вот тут я уже напрягал мозг. В конце концов, это не привычные буквы, а иероглифы, и мне приходилось сосредотачиваться, что почему-то быстро истощало.

Хара моргнула. Затем переспросила:

— Что вы сказали, господин? Это ведь не оясимский… Простите, я только немного говорю на английском и китайском, а так…

— А ты знаешь, какой это был язык? — снова спросил я.

— Ну, — Хара мотнула головой. — Хотя, я как-то слушала песню на французском. Очень похоже звучит.

Что и требовалось доказать: по какой-то причине в одной из стран этого мира говорят на том же языке, что существовал на моей родине. Вдумываться не хотелось: что-то в моей голове возникает слишком много странных теорий.

— Ладно, это всё, — махнул рукой я. — Кстати, куда мне деть коробку?

На французском руководстве книги кончились. Я потратил остаток вечера на то, чтобы прочитать его от корки до корки и попытаться запомнить основы. Как и ожидалось, всё это не слишком сложно и очень напоминает уроки Гоу Ли, но я не позволял себе расслабляться только из-за этого факта. Как известно, когда ты начинаешь думать, что занимаешься чем-то простым, всё и начинает идти не так, а у меня спокойствие и так на соплях держится.

Следующее утро встретило меня разбитой тарелкой с завтраком, валяющейся у кухонного стола, и его первопричиной: большим чёрным котом. Он был настолько жирным, что походил на шар с четырьмя лапами. Гадкая зверюга вовсю лакомилась любой едой, которую могла найти. Судя по тому, что у кота не было ошейника, он был обычным уличным прикормышем. Село же: наверняка тут человек двадцать охотно его подкармливают.

И я этой наглостью совершенно не доволен.

— Кыш! — я потянулся к коту, чтобы отогнать его от еды и выкинуть на улицу. Найдёт ещё, где поесть, пакостник.

Неожиданно Хара вылетела, будто из ниоткуда, и встала перед жирной тварью, расставив руки. Робко, конечно, и легка трясясь, но неожиданный порыв смелости можно оценить.

— Н-не надо! Он просто хотел кушать!

Не надо? Да у него столько жира, что он превратился в неповоротливый шмат теста — и это ещё и может хотеть кушать?

— Ты что, принесла его сама? — настороженно спросил я.

Хара с опаской кивнула.

— Я только хотела дать ему кусочек рыбы… Он случайно опрокинул тарелку, он же глупенький, просто кот. Я сейчас же приготовлю ещё!