Теперь пришла очередь Джодаха нахмуриться.

Некоторое время спустя молодой человек кивнул и сказал:

– Казалось, что все правильно. Вы ведь всегда говорили, что надо правильно чувствовать.

Воска посмотрел на парня с холодным безразличием и сказал:

– Я сказал так лишь один раз, когда еще мог видеть. Займись костром, а я закончу свежевать зайцев, если только твоя небольшая демонстрация не оживила их, и они не со страха убежали. После еды мы поговорим об этом.

Воска отвернулся от молодого человека, чтобы принести зайцев и скрыть широкую улыбку, стремительно появившуюся на его обветренном лице. Он был уверен, что едва он отвернулся, на губах Джодаха тоже появилась улыбка.

– Каким образом маг вызывает свои заклинания? – спросил Джодах после того, как они покончили с зайцами и выкопали из золы последние картофелины.

Беззвездное небо было темным, непрерывная облачность уменьшала мир за пределами костра до меняющихся очертаний черноты. В те дни на Терисиаре ночи почти всегда были облачными и беззвездными.

– Маги запоминают их различными способами, – сказал Воска. – Одни вплетают заклинания в песни и стихи, содержащие мнемонические ключи. Другие приписывают мысленное значение каким-то предметам одежды. На южном побережье, недалеко от древнего Алмааза, есть волшебники, чьи одеяния украшены гирляндами пуговиц. Они все время перебирают их, напоминая себе о каждом заклинании, которое они когда-либо произносили. Некоторые маги хаоса и вовсе не утруждают себя запоминанием и произносят заклинания по мере необходимости. Иногда я тоже так поступаю.

Наступила пауза, пока юноша переваривал информацию.

– А книги? – наконец спросил он. – Моя бабушка однажды сказала, что у ее деда было несколько книг на эту тему, хотя они уже давно пропали. А вы можете записать свои заклинания?

– Да и нет, – воодушевился Воска. – Записать заклинание – все равно, что записать танец. Это можно сделать, уловив каждый нюанс танцора, но сложно перенести со сцены на написанную страницу. То же самое относится и к магии. Ты можешь описать ее, попробовать объяснить, даже выучить ее, но без присутствия самой магии ты не сможешь правильно ее использовать. За долгие годы я видел много магических текстов, от ученых томов о природе маны и ее связи с землей до бесполезных сборников народных слухов и суеверий. Наиболее бессмысленны те книги, в которых магия объясняется для тех, кто уже постиг ее. Они настолько же ценны, как и те, в которых рыбу учат плавать. Все подобные фолианты, естественно, запрещены церковью.

Снова наступила пауза, затем Джодах задал вопрос:

– А как вы запоминаете свои заклинания?

Воска позволил себе хищную, похожую на волчий оскал, усмешку.

– Я представляю себе огромный замок в Керских горах, где я вырос. В каждой комнате моего мысленного замка есть балкон, выходящий на горы, из которых я черпаю свою силу. В каждой комнате я храню одно используемое мною заклинание в дом воспоминаний.

Джодах немного поразмышлял над этим. Он думал о старой усадьбе среди потрескавшихся каменных плит и заросших сорняками садов. Вспоминал о входе в нее – широких лестничных площадках из пожелтевшего гранита и потрескавшегося гагата, видевших поколения грязных ног. Поместив свое заклинание, свой светящийся шар, у подножия широкой лестницы, построенной одновременно с домом, он мысленно снова закрыл входную дверь.

Воска потянулся к своему мешку и вытащил небольшой серебристый диск размером с ладонь. Он протянул его Джодаху через огонь, и юноша осторожно взял его.

В свете костра Джодах увидел в диске свое отражение: длинные черные волосы, свободно разметавшиеся над ушами, черные брови над пронзительными темными глазами. Он внимательно посмотрел на щетину на своем лице, первые попытки вырастить бороду и усы, обрамлявшие его рот с тонкими губами. Он сжал губы в тонкую линию.

– Это зеркало, – просто сказал он.

– Наблюдателен, как всегда, – сказал Воска с улыбкой. – Его создали до Опустошения, как и почти все вещи, имеющие в наши дни какую-то ценность. Бедный маг, первым обучавший меня магии, дал его мне после того, как я произнес свое первое настоящее заклинание. По той же причине я отдаю его тебе.

– Оно волшебное? – брови Джодаха поднялись над узким носом.

Воска засмеялся.

– Все волшебное, – сказал он. – Нити и переплетения потоков магии проходят сквозь нас точно так же, как и через землю.

– Магия заставляет его работать? – спросил Джодах.

Воска ответил: – Зависит от того, какой вид магии ты хочешь заставить работать. Некоторые зеркала используются для предсказаний. Некоторые для медитации. А это … – Он замолчал.

– Для чего я могу его использовать? – напомнил Джодах.

– Для отражения, – снова засмеялся Воска.

Джодах почувствовал, как кровь приливает к его лицу, и Воска добавил:

– Парень, не злись. Мой первый учитель сказал мне то же самое. Он многое мне рассказал, например, что зеркало было частью заброшенного механизма, найденного в пустыне, или что его создали в рудниках, где Ашнод Бессердечная держала своих рабов. Я посчитал, что оно подходит для того, чтобы видеть себя таким, каким меня видят другие, и подумал, что тебе оно тоже пригодится.

Джодах снова посмотрел в зеркало и увидел в нем отражение молодого человека, уже не мальчика, но еще не взрослого. Воска был прав, но его насмешки докучали Джодаху. Вне зависимости от происхождения зеркало было крепким и прохладным, непохожим на то, что делают в эти дни.

Юноша кивнул и сменил тему.

– Почему запрещены книги о магии? – спросил он.

– Это все церковь, – ответил Воска, приканчивая последнюю картофелину и осматриваясь вокруг, не осталось ли что-нибудь из еды. – Они занимаются запрещением.