Те, кто лежал ближе к огню и дыму, стали терять сознание от недостатка кислорода, их поливали остатками вина, приводя в чувство, но всем было понятно, что ещё пять минут и мы здесь просто задохнёмся. Воины посматривали на меня, но я был спокоен. Бросаться в огонь было ещё более глупым делом, оставалось только надеяться на Ментуиуи. И он нас не подвёл. Раздались звуки схватки и очень быстро послышалось, как на огонь льют воду. Характерные «пш-ш-ш» стали сладостными звуками для всех нас и вскоре я услышал взволнованный голос Меримаата.

— Царь! Царь Менхеперра! Его величество жив?!

— Да, — я попытался ответить, но вместо этого закашлялся, в лёгких было полно гари, дышать было очень тяжело.

— Он жив! Вытаскивайте его скорее! — услышал я голос Ментуиуи и вскоре нас под руки стали выносить на свежий воздух, давая подышать.

Все как один кашляли, глаза слезились и в общем состояние было очень хреновым, всё же несмотря на защиту из смоченной водой и вином тканью, дыма мы наглотались порядочно. Мне на голову стали лить воду, я фыркал, вытирал лицо, глаза и одновременно с этим кашлял, едва не выплёвывая лёгкие.

— Всех в лагерь, полный покой и много молока, — приказал я.

Нас тут же всех погрузили на щиты и на них бегом унесли из города. Пока мы проносились по улицам, залитым кровью с кучей трупов везде, я понял, что действительно жителям теперь не поздоровится. Но в отличие от Абиско, судьба которого до сих пор лежала на моей совести, жителей Гнауи Шема вообще было не жалко. Сегодня я чуть не умер и это я понимал чётко. Стоило только Ментуиуи задержаться ещё на десять минут и из зала они бы выносили сотню трупов.

В лагере воинов определили в отдельные шатры, меня же уложили в собственный и почти сразу появились взволнованные Меримаат и Бенермерут. Они с кувшинами холодной воды, тряпками и молоком, стали суетиться возле меня. Было видно, что оба сильно переживают.

— Не суетитесь вы, словно змеёй укушенные, — взмахнул я рукой, и забрав у них кувшин с молоком, стал пить, сколько мог. Вроде бы оно должно помогать, но я точно не был уверен, одно было точно, что хуже от этого всё равно не будет.

Видя, что я не собираюсь умирать, по крайней мере пока, они вытерли испарину с лиц и сели рядом.

— Твоё величество мы все так испугались за тебя, — признался Бенермерут.

— Смысл? — удивился я, а потом понял, — а ну да, тело Менхеперра бы пострадало. Понял.

Оба кивнули, пугливо посмотрев при этом на вход из шатра.

— Как вы так быстро взяли город? — спросил я волнующий меня вопрос.

— Мы с Меримаатом убили стражу, которая стояла на воротах, — с гордостью сказал мне воспитатель, — и продержались, пока к нам не прибыла подмога.

— Вдвоём? — удивился я, только сейчас обратив внимание, что руки и тела у них в перевязках.

— Я когда-то был очень неплох с копьём, — Бенермерут гордо показал, как накалывает врага на остриё своего воображаемого копья.

— А Меримаат сразил сразу двоих своим кинжалом, — добавил он, заставив парня зардеться от гордости.

Я покачал головой, Усерамон явно был бы недоволен, если бы с его сыном что-то случилось. Но и ругать парня точно не стоило, он всё же спас мне жизнь.

— Молодец Меримаат, — я поощряющее улыбнулся ему, — как поправлюсь, так займусь твоими навыками боя. Не пускать тебя как оказалось было неправильно, так что хотя бы потренируем, чтобы ты мог за себя постоять.

Парень от подобного счастья расплылся широкой улыбкой, он всегда был недоволен, что я берегу его от битв, а следовательно и от воинской славы. По крайней мере он так думал.

— И тебя благодарю Бенермерут, — повернулся я к воспитателю, — вы самые близкие люди царю Менхеперра, так что думаю награду вам придумаем уже по возвращении. Чтобы она не оказалась слишком мала.

Оба моих спутника переглянулись, но явно выглядели довольными.

— Всё, а пока даёте мне отдохнуть, — выпроводил я их из шатра, — и молоко следующий раз остудите, а то настолько тёплое, что меня сейчас вырвет.

— Да Твоё величество! — низко поклонились они и ушли от греха подальше видя, что у меня портится настроение.

А портилось оно оттого, что вспомнил слова того говорливого главы города.

— «Сама Хатшепсут или опять кто-то из её прихлебателей? — думал я, — кто из них решил заключить сделку с городом, обменяв помилование на меня».

Мысли, для чего я им был нужен были разные, но я всё никак не мог понять зачем им моё освобождение? Ведь явно на свободе от меня были одни проблемы и наоборот в их интересах было, чтобы меня держали в плену, как можно дольше.