Вихрь ярчайших эмоций захватил Лив, и она уже не ощущала ничего, кроме его обжигающих поцелуев на своей коже, кроме напряжения во всем теле, стекающегося в одну точку – к низу живота – и требовательно пульсирующего там. Август прижался к ней всем телом, и тогда она смогла в полной мере ощутить серьезность и его намерений тоже. Последние остатки самообладания были сметены, оковы сдержанности и осторожности сорвались уже давно. Обвив его напряженные бедра ногами, она позволила ему сорвать с кровати одеяло и укрыть их обоих с головой.

Последние лучи заката еще не успели скрыться за горизонт. Но для двух разгоряченных людей под одеялом, ночь уже наступила, и запустила свой отсчет.

Этой ночью в сердце Августа разразилась самая жаркая огненная буря за всю его жизнь. И в ее центре – она. Оливия Мун. Самая смелая и бесстрашная девушка, полностью перевернувшая всю его жизнь.

«Никому не дано знать, какие пути выбирает любовь»

Ходячий замок.

Горячее дыхание обожгло кожу на ее шее, и она проснулась. Не резко, захлебываясь в собственном дыхании, как обычно, а мягко. Медленно и невесомо выплыла в явь, открывая глаза.

И снова его всклокоченные волосы будто светились изнутри, только на этот раз в рассветных лучах. В этот самый момент, нырнув в глубину его, наконец, спокойных зеленых глаз, она думала о том, что неспроста его волосы постоянно ловили на себе солнце и окрашивались в такой необычный цвет. Ему словно было суждено в один прекрасный день воспылать по-настоящему. Но не для того, чтобы сжигать, как он всегда думал. А для того, чтобы согревать.

Внезапно, его лицо сделалось обеспокоенным, а на щеки упали длинные тени от полуопущенных густых ресниц. Лив успела испугаться, резко выныривая из состояния ленивой сонливости. Что же на этот раз? Что могло взволновать его с утра пораньше? Что бы это не было – только не это. Ей хотелось еще хотя бы немножко просто почувствовать себя самой счастливой женщиной на планете.

– Не хочу тебя пугать, Лив, - напряженно начал он, а его голос хрипел спросонья. А взгляд продолжал обеспокоенно скользить по ее лицу. Захотелось провести по нему рукой, но все ее конечности были плотно зажаты под одеялом, – но, кажется, я люблю тебя.

Воздух стремительно покинул ее легкие. Захотелось смеяться. Громко, несдержанно, счастливо. А после взять и разрыдаться. Но она лишь заулыбалась, как полная дурочка, не в силах сдержаться, и прикрыла глаза.

– Я просто в ужасе, Август, - выдохнула она, а мочки ее уха уже коснулся влажный поцелуй. Он оставил вереницу поцелуев на ее шее, плече и ключицах. – Я, наверное, никогда не смогу к этому привыкнуть.

Ее слова заставили Августа остановиться, и он поднял лицо, застыв над ней с игривой улыбкой на губах. На его щеках снова появились ямочки.

– Я могу перестать, - хитро прищурился он. – Думаю, я и так позволил себе слишком много вчера.

– Нет-нет, - от мысли, что все это действительно может прекратиться, ей снова сделалось холодно.

Жалела ли он о том, что произошло? Ничуть. Она привыкла доверять своим чувствам. И они еще ни разу не обманули ее, ловко огораживая от парней, с которыми ей явно было не по пути. И вот она здесь. Вжатая в матрас парнем, который смог стать для нее и самым страшным кошмаром, и другом, и защитником, и любимым. С теплой широкой ладонью на ее талии. На нее смотрели влюбленные, поддернутые дымкой глаза, а сама она точно знала: он больше никогда не оставит ее одну.

Она счастлива.

– Просто думала, что целуешься ты получше, - весело хихикнула она, наблюдая за тем, как вытягивается его лицо.

– Ах так, - вскинул брови он и, наклонившись, укусил ее за нижнюю губу. В этот самый момент, Лив испугалась, что вот-вот снова потеряет голову. Огонь с его тела снова перекинулся и на нее. – Ну, у тебя будет достаточно времени, чтобы показать мне мастер-класс.

Высвободив, наконец, руки из постельного плена, она задумчиво провела пальцем по тонкой линии сдерживающего прибора на его шее. Когда до сияющего диода оставалось каких-то пара сантиметров, она опасливо остановилась, покосившись на Августа, который, кажется, вовсе перестал дышать.

– Не бойся, - тихо выдохнул он. – Эта штука реагирует только на мой палец. Считывает отпечаток.

– А не боишься, что можешь его нечаянно содрать, скажем, снимая шарф? У меня с украшениями такое часто случается, - соскользнув с черной полоски, ее палец прошелся по напряженной шее. Кажется, ей никогда не надоест просто дотрагиваться до него. Ведь еще вчера она могла об этом только мечтать.

– Обижаешь, - надулся Август. Он все еще продолжал нависать над ней так, что она чувствовала его дыхание на своих щеках. – Содрать с меня эту штуку будет не просто. Я очень долго работал над ее креплением.