Я позволила себе лишнего. Я кричала. Слова про любовь резали горло ножами, но только я хотела бы донести свою боль до Андрея.

— Надуманными? — взвился муж и опять схватил меня за плечи. — Надуманное, Ева, это когда ты бесишь со своими чашками одинакового размера, а когда мужу не даёшь потрогать, поцеловать, шлёпнуть где хочется, это клиника. Болезнь.

— И вместо того, чтобы лечить, ты посчитал, что проще все разрушить? — я тоже злилась. Меня изнутри всю трясло. Кажется, ещё момент, и я превращусь в монстра, который вцепится в Андрея, желательно в шею, и загрызёт.

— Лечить? — Андрей усмехнулся. Его лицо перечеркнула гримаса презрения. — А ты была готова лечиться? Я говорил с тобой. Я предлагал…

— Перепихнуться в лифте это не конструктив! — ехидно напомнила единственный раз, когда Андрей попытался стать хозяином ситуации.

— А под одеялом ночью в миссионерской позиции охренеть какой конструктив! — Андрей отпустил меня и вышел из спальни. Он демонстративно хлопнул дверью, хотя знал, как меня бесит такое отношение к вещам.

Но я молчала. Не хотела продолжать разговор. Сейчас я услышу столько всего в свой адрес, что проще сразу в монастырь.

Руки дрожали, и я никак не могла сообразить, куда дела свою сумку. Плюнула на поиски, наверно, в машине оставила, и вытащила из гардероба небольшой кожаный рюкзак. Свалила в него документы, украшения, залезла в тумбочку возле кровати и нашла медицинские карты, свою переложила.

Привстала. Дотянулась до подвесного кресла и забрала с подушки свидетельство о браке.

— Я тебя не отпущу. Я тебя запру в квартире. Посидишь, подумаешь над своим поведением… — сказал Андрей, преградив мне путь и встав в проходе зала.

— Соню запирай. Она там золотое твоё яйцо носит. Ей нужнее.

Я пихнула Андрея рюкзаком и пробежала мимо него в коридор. Дернула с обувницы шлёпки и выскочила за дверь. Правда, услышала вредное:

— Побегай, побегай. Все равно приползешь и будешь умолять…

Хотелось рявкнуть что-нибудь обидное, но вместо этого я показала закрывшейся двери один палец и, развернувшись, прошла к лифту. Двери распахнулись, и я столкнулась нос к носу с Лялей.

— Ты все? — подозрительно уточнила подруга.

— Да. Андрей пришёл, пришлось говорить…

Ляля понятливо кивнула и взяла меня за руку, как мы только спустились к парковке. Я была немного не в себе от шока, который испытала во время разговора, поэтому не обратила сразу внимание на машину Андрея, которая стояла через два места. Зато, когда Ляля вырулила, я смогла разглядеть, как по капоту авто супруга раскиданы презервативы с чем-то белым и жидким внутри, а на лобовом стекле красной помадой написано: «Гондон и горжусь этим!».

— Ляля, твою мать, — выдохнула я, выворачивая шею, чтобы прочитать красную надпись ещё и на боку. — Ты поэтому так долго вещи грузила?

Лялечка хохотала всю дорогу, рассказывая, как партизанила и выдавливала лосьон для рук в презервативы, а потом прыгала, чтобы оставить наскальную живопись. Я качала головой, с одной стороны, удивляюсь мстительности подруги, а с другой… Черт. Андрей уколол больно, поэтому ничего странного, что весь день я ходила, загрузившись. Ровно до того момента, пока неизвестный номер не прислал смс.

«Ты у меня кое-что забыла».

Глава 10

Все началось с проклятого кофе.

Поэтому закономерно я решила им все закончить.

У меня в руках было два стаканчика латте.

На этот раз я вошла в бизнес центр, не таясь и не озираясь по сторонам, не боясь каждого шороха. Меня не смогла остановить секретарша. Я боком толкнула знакомую дверь и прошмыгнула внутрь. Словно дожидаясь меня, высокое кресло крутанулось, явив своего владельца.

Снова нахальная улыбка, которая стала ещё шире при взгляде на меня. Я же хмуро посмотрела на свой персональный кошмар и выдавила:

— Хотели кофе, прошу…

Я сделала несколько шагов до длинного стола и почти со стуком поставила стаканчики. Поёжилась от внимания чёрных глаз.

— Это уже неактуально, — тихо уведомил меня Кирилл Бестужев и откинулся на спинку кресла. Развязал галстук и кинул его на стол. Мне почему-то это движение очень не понравилось. Все сосредоточилось на том, как мужские запястья развязывали тугой узел. Как широкая ладонь проводила по атласной ткани…

— Я просто хочу вернуть свою вещь, — нервничая, сказала я. Как мне хотелось верить, твёрдо.