Маша касается моего предплечья, поглаживает. Не одергиваю, но и не поощряю. Я слишком взбешён. Испоганили вечер…

Любовь к Маше притупляет ту ярую злость, что по венам течет вместо крови. Старая грымза спецом это делает! Пользуется своим влиянием на дочку!

— Передай Сергею, что он ведет себя некрасиво, — «этично» громко изрекает родственница.

Можно её отсадить подальше от нас? Я готов заплатить.

К сожалению, глубокому и безудержному, — зал полон людей.

Сегодня день большого хоккея, но я играть не собирался. Мы ведь с Машей планировали отдохнуть и развеяться. Она нарядилась, собралась. Выглядит дивно прекрасно. Но есть одно «но» в виде недовольной всем миром женщины. Все два с половиной часа не отвожу взгляда от экрана телефона. Корректирую ставки. Добавляю новые. Захожу сразу с нескольких учеток, чтобы продублировать, как мне кажется, выигрышную комбинацию. Привычный азарт захватывает, притупляя вспышки раздражения.

— Экран твоего телефона мешал всем окружающим смотреть фильм, — поджав губы, изрекает родительница моей супружницы после сеанса. — Зачем вообще идти в кино, если смотреть его не собираешься?

Вскидываю голову и смотрю ей в глаза.

— Аналогичный вопрос, — произношу вслух, хотя изначально не собирался в диалог с ней вступать, но не жалею. Ей реально никакого не было дела до фильма. Она здесь для того, чтобы мне досадить.

— Ты о чём? — строго интересуется, включая режим повелительницы.

Неудивительно, что муж её бросил. Задолбила бедолагу.

— А то вы не знаете, — холодно обрубаю и шаг, ускоряя, направляюсь к выходу из торгового центра.

Уже на обратном пути к дому, в машине, её прорывает. Нет сил молчать и держать обиду в себе.

— Как тебе только не стыдно?! Мы тебя приняли в нашу семью. Обогрели. Почему ты такой неблагодарный, Серёжа? Я просто хотела как лучше… — следует вздох театральный.

— Мам, Серёжа делом был занят, — неуверенно, но всё же Маша вступает. Она до жути боится родительницу обидеть. — Он так работает…

— Чушь это всё, а не работа! Ребячество и грязные деньги! Нормальные люди работают на нормальных, понятных работах. А не эти ваши шарашки! Обман да и только.

Руками сжимаю руль так крепко, что костяшки белеют.

— Скажите, пожалуйста, уважаемая Наталья Леонидовна, ваши «нормальные парни» к двадцати трем покупают для своих семей квартиры трехкомнатные? Машины? Обеспечивают полностью жен и детей всем необходимым? — на светофоре разворачиваюсь в пол оборота, смотрю на неё с вызовом.

Мы оба знаем ответ. Но она продолжает играть на публику.

— Лавочку прикроют, и с чем ты останешься? На шею к брату себя и Машу потянешь? А Коленьку мне?

Абсурд такой силы, что хочется рассмеяться и бошку ей открутить одномоментно.

Маша говорит, что загорелся зеленый. Смотрю на жену — за малым не плачет.

Сжимаю челюсти до скрипа зубов, через нос выдыхаю. Вышвырнул бы Леонидовну посреди магистрали. Но она мама моей любимой женщины, бабушка сына. Надо терпеть и быть благодарным за чистое чудо с именем Маша?!

Глава 1

Спустя 4 месяца

Сергей

Сжимаю челюсти до хруста зубов. Надо сдержать поток гнева. Сболтну лишнего — буду жалеть.

Маша поспешно отворачивается, пряча глаза от меня. Снова плачет.

Пздц. Вот и поговорили.

Когда всё успело настолько испортиться? Когда мы перестали слушать и слышать друг друга? Когда мы начали терять друг друга, отдаляясь?

— Маш, я не собираюсь ругаться с тобой, — до примирительного моему тону, как до Аляски пешком, но уже не рычу. — Не хочешь мириться — ладно. Подождём ещё, но сына от меня прятать не надо. Ты же знаешь — хорошим это дело не закончится.

— Серёж…

Её голос потрескивает. Мне жаль, но делать из себя дурака не желаю. Не успокаиваю её.

— Я его не прячу! Как ты мог о таком подумать! Он просто у бабушки…

— А до этого спал долго приболевший. Потом вам занятие плаваньем перенесли. На дне рожденье малышки — подружки были. Уснули днём вместе, а телефон разрядился, домофон отключен, — перечисляю отговорки без особого энтузиазма. Мне охренеть как неприятно. — Я на дебила резко похож стал? Или ты всегда меня им считала?