Говорит, а сама слезами уливается, дрожит вся. Больно ей, горестно от этих мыслей, хоть самой на вилы полезай. А Глеб вздрогнул, схватил ее за плечи, прижал к груди и зашептал в самое ухо:

– Не брошу, не оставлю я тебя никогда, милая моя! Говорил уже и еще повторять хоть каждый день буду. И не я тебя к себе привязал, а судьба нас здесь опоясала да друг к дружке притянула. Это я за тобой, что коза, хожу, наглядеться и наслушаться не могу! Глаша, милая, не мучай ты ни себя, ни меня! Пустое это все, чует ведь сердечко, а ты его слушать не хочешь.

– Пусти меня, Глеб. И в свои игры не вмешивай! – Глаша уперлась руками в его грудь, пытаясь отстраниться. – Сердце – оно глупое, об одном все стучит. Если обо мне бы только речь шла, может, и послушала я тебя. Да только не одна я, Глеб, сестра у меня есть, и я за жизнь ее ответ несу. Да и дядькина семья сам знаешь, на каком счету. В лицо кивают да кланяются, а за глаза всякое говорят. Если будем мы с тобой гулять по деревне, а потом тебя тоска или нужда в город погонит, к его хате придут с огнем да керосином.

Глеб не отпустил, только крепче прижал:

– Напугал я тебя, Глашенька, сказками этими, прости меня. Аксюта здесь точно рыбка в воде плавает, любят ее все, никто и слова дурного не скажет. Дядька Трофим один с оружием, боятся его и уважают, а то, что за спиной шепчут, – так это про каждого так сказать можно, за каждым здесь слухи, точно ленты, вьются. А если будет мне нужда в город ехать, я и вас с Аксютой с собой возьму. А хочешь, давай и вовсе домой отвезу? Только на следующих выходных, на неделе не могу я больных бросить.

– Отпусти меня, Глеб, не то кричать стану! – повысила голос Глаша. – Не будет нам житья здесь спокойного!

А Глеб все не пускает:

– Ну послушай ты меня, Глашенька! Если боязно тебе, неволить не стану. Только обещай обережек надеть. Я же буду тенью за тобой ходить да беду отво-дить.

– Отпусти! – закричала Глаша. – А если будешь, точно вор, за мной красться, я найду доску-то покривее да с гвоздями, и весь разговор!

– Ты не слышал, что ли, барышне твои ласки не по нраву. – Из темноты за спиной Глеба выступил Кондрат, а из-за его плеча Сашка Яхонтов так и пыхтит.

– Ты от сестры моей руки убери, Глеб Харитоныч! От врача безрукого толку мало будет, так мы тебя быстро с моста-то спровадим.

За Сашкой послышался одобрительный гул. Глеб вздохнул и отошел от девушки.

– Не от того и не там ты защиты ищешь, Глаша. Ну да воля твоя. Время все по своим местам расставит. Хоть с фонарем ее проводите, а то мне ж потом зашивать, если на что напорется, – бросил он Сашке и пошел прочь.

– Чай, сами разберемся, не маленькие! – огрызнулся Сашка и подошел к сестре. – Ты чего тут поперлась-то, дуреха?

– Дорогу срезать хотела, – буркнула Глаша, а сама Глебу вслед смотрит.

– Ты бы лучше хвост срезала! – зло пробубнила откуда-то из темноты толстуха Оксана. – Не то так и будет тебя этот черт за него ловить. А нам его отгонять – беду на себя кликать.

– Ладно, пошли к костру, чего в темноте стоять! – скомандовал Кондрат, и ребята потянулись к берегу.

– Чего хотел-то этот нечистый? – подбрасывая хворост в костер, спросил Витек. – Просто облапать али посерьезнее чего?

Глаша пожала плечами и еще больше нахмурилась. Прогнала она Глеба, а сердце не на месте, так и силится следом за ним бежать.

– А чего б ни хотел, зря мы его отогнали, – снова зашипела Оксана. – Жениха от невесты оттащили. Считай, в постель к Хожему залезли.

– Да не жених он мне никакой! – Глаша сердито швырнула в костер ветку.

– Ты мне-то не рассказывай! – со злобой выкрикнула Оксанка. – Не к бабке ты в колхоз ездила, а с Хожим сговариваться! Полночи в бане колдовала, а чуть свет в рощу подалась. И вернулась только к обеду, счастливая, с полным кузовом грибов, даром что не пошли еще, а у самой вся коса цветами лесными укра-шена.

Все замолчали. Сашка с опаской посмотрел на сестру:

– Правда, что ли, Глаш?

– Сами-то, гляжу, тоже цветы в волосы вплетаете. – Глаша кивнула на васильковый венок, который Аринка теребила в руках. – А мне почему нельзя?

– А оттого, что не сама ты их туда вплетала, – победно прошипела Оксанка. – Видели люди, как за тобою в лес сам Хожий вошел.

Сашка вскочил:

– Ну, Глашка! Виделась с Глебом в роще? Говори как есть, не то огрею, не посмотрю, что сестра!

– Откуда мне знать было, что он тоже там гуляет?! Я, может, и в колхоз поехала от него подальше, чтобы не донимал! – Глаша подняла на брата обиженный взгляд, но тот отвернулся.